- Может, перины взбивала? – невинно предположила я.

Майса уставилась на меня, а потом поджала губы:

- Шутить изволите? Как по мне, так не ездили бы вы туда. Не будет ничего хорошего. У нас все говорят… - она наклонилась ко мне и прошептала на ухо: - не зря госпожа Кларисса отправляет вас туда. Избавиться хочет.

«Вот уж новость», - подумала я.

- Подождите, пока папенька поправится, - посоветовала Майса. – Пусть он к колдуну и съездит. Один раз он там уже был, да он и не девица – колдун ему ничего не сделает.

- Не болтай глупостей, - ответила я, закрывая глаза, пока служанка поливала меня водой, смывая мыло с волос. – Врачи сказали, отец нуждается в покое год, а то и больше. Никаких волнений, никаких поездок. А мне обернуться до столицы и обратно – два-три дня, не дольше.

Тем более, отцу стало хуже, и госпожа Кларисса винила во всем погоду, и бранилась на пургу, что началась с вечера. Я винила во всем мачеху, но упреки пришлось оставить при себе.

- Ах, ваши бы надежды, да зайчикам в ушки, - укоризненно сказала Майса. – Вставайте, я вас вытру.

В дорогу меня собирала мачеха, и я никогда не была разодета так пышно и красиво. На мне была легкая бархатная шубка с беличьей оторочкой, бархатные сапожки, и пуховый платок поверх меховой шапки. Мачеха и правда наряжала меня, как невесту. Она не позволила взять карету, объяснив тем, что Мелиссе следовало ехать к тете на следующей неделе, а дорога туда хуже, чем до столицы, и пришлось нанять частного извозчика.

В любое другое время я бы обрадовалась таким нарядам, потому что так и подобает одеваться девушке из рода Антонелли, тем более, моя мать была настоящей леди, дочерью барона, но сейчас сборы все больше и больше пугали меня. Я ни секунды не верила, что страшный и ужасный граф Близар польстится на девицу из провинциального приморского городка. Скорее всего, он посмеется и тут же и отправит меня домой, но когда посмотрела на себя в зеркало…

Ах, как бы я хотела показаться в таком виде Роланду.

Ему бы понравилось и как мех воротника льнет к щеке, и как маленький сапожок кокетливо выглядывает из-под платья. Да что там! Не только наряд хорош, но и глаза неплохи, да и улыбка мила, и щеки горят, как румяные сентябрьские яблочки!

Но Роланд уехал. Я послала ему записку, но через полчаса мачеха вернула ее, сказав, что госпожа Рестарик не пожелала передавать письмо и посетовала на безнравственность современной молодежи, потому что для благородной девицы писать письма молодым мужчинам – верх неприличия.

Я скомкала записку и выбросила ее в печь. Едва ли Роланду сказали, что я собираюсь ехать к колдуну Близару. А если бы он узнал – то бросил бы всё? Поехал бы к колдуну? А почему не поехал сам по себе?.. чтобы потребовать от графа отказаться от меня?..

Отчего-то все перестало походить на сказку, и даже приближающийся сочельник не вызывал у меня душевного трепета. Но я намеревалась довести до конца начатое. Антонелли держат слово, и я должна поступить, как истинная Антонелли.

- Остановишься на постоялом дворе «У Рейнеке», - напутствовала меня мачеха. – Расплатись с извозчиком, не трать деньги зря, не глазей по сторонам, не броди по столице. Собралась – так делай, что надо. В конце концов, ты обязана защитить честь семьи.

С отцом и братом я попрощалась дома и уже села в сани, а Тиль махал мне, распластавшись по окну на втором этаже. Брату сказали, что я поехала в столицу, чтобы купить нарядов и конфет, и он тайком пустил слезу, отчаявшись уговорить меня взять его с собой. Я отмалчивалась, потому что считала, что пусть лучше брат плачет от разочарования, чем от страха. Мелисса попрощалась со мной сдержанно, но ни в чем больше не упрекала, и даже не выглянула в окно.