– Киллер?

Грейс помолчала.

– Думаю, он убивал, но по своей сути не безжалостный убийца и не фанатик. Он в здравом уме и полностью контролирует себя. Он не социопат, которых легко выследить. То, что я увидела, говорило о хладнокровном, почти деловом подходе к жестокости.

– Как ты думаешь, он может быть военным или полицейским?

– Вполне возможно. Или профессиональным гангстером. Кем бы он ни был, он умеет разграничивать.

– Что, черт побери, это означает?

Грейс поморщилась.

– Это означает, что, несмотря на ту работу, которую он выполняет днем, он вполне способен иметь любящую жену и семью.

– Давай вернемся к нашему прежнему разговору, – бесстрастным тоном произнес Лютер. – К тому, где мы обсуждали теорию вероятности Фэллона Джонса в отношении данной операции.

Грейс судорожно сглотнула.

– Ты имеешь в виду теорию, которую вкратце можно выразить следующими словами: «Какова вероятность, что на этом курорте окажется больше одного человека с высоким уровнем способностей»?

– Да, именно ее, – ответил Лютер. – Думаю, в ней есть изъяны.

– Согласна. Но теоретически возможно, что тип, с которым мы только что разминулись, просто безобидный турист, и то, что он поселился по соседству, – это лишь случайное стечение обстоятельств. На побережье много гостиниц.

– И все же.

– Да, и все же. Столь сильные охотники – довольно редкое явление.

– Согласен. И люди с таким высоким даром чтения ауры, как у нас, – тоже. – Лютер остановился. – Поэтому возникает вопрос: какова вероятность встречи трех сильных экстрасенсов на этом участке дорожки?

– Ты допускаешь, что это маленькое совпадение как-то связано с заданием, не так ли?

– Похоже, мне придется позвонить Фэллону. Что неизбежно испортит нам вечер.

Только когда Лютер достал из кармана мобильный телефон, Грейс сообразила, что для этого ему пришлось выпустить ее руку.

В лунном свете Лютер не мог разглядеть выражение на лице Грейс, но этого ему и не требовалось, чтобы понять, насколько она потрясена. Он тоже был потрясен, но не тем, что секунду назад прикасался к ней.

Оба смотрели туда, где его пальцы только что сжимали ее предплечье.

– Проклятие, – произнес он. – Прости. Это машинально. Хотел отодвинуть тебя как можно дальше от него. Ты в порядке?

– Я в порядке, – ответила Грейс. Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его голой руке. – Боли нет. Никакой. Все хорошо. Боже, ведь прошло больше года. Ты не представляешь, какое это облегчение – чувствовать себя более-менее нормальной.

– Ты точно в порядке?

– Да. – Голос Грейс звучал радостно, почти восторженно. – Я в полнейшем порядке. – Она помолчала, глядя на свои руки. – Во всяком случае, с тобой.

Лютер понял, что ему это нравится; нравится сознание, что он особенный, во всяком случае, для нее. Она, наверное, и не догадывается, что в одно мгновение перевернула его уже начавший принимать причудливые очертания мир. Никто никогда не чувствовал, как он незаметно манипулирует аурой, и тем более никогда активно не сопротивлялся этому.

Охотник ушел своей дорогой, даже не заметив, что его активированное восприятие было временно подавлено. А вот Грейс шарахнулась, когда он предпринял быструю легкую попытку унять ее панику, она действовала быстро, словно поспешно закрывая дверь, распахнутую ветром. До чего же все это увлекательно!

– Давай отнесем это к волшебству Гавайев, – сказал он. – Сейчас мы найдем какое-нибудь укромное местечко, чтобы я мог позвонить Фэллону.

Они сошли с дорожки и направились в уютный парк ближайшей гостиницы. Лютер остановился под нависающими ветвями большого дерева и снова раскрыл восприятие – на этот раз, чтобы проверить, нет ли поблизости чужих аур. Убедившись, что признаков присутствия человеческих существ нет, он набрал номер Фэллона.