- Что ж, - процедила Маргит сквозь зубы, - я поговорю с ним в другой раз.

И она удалилась, громко стуча каблуками.

В архиве, который располагался на двенадцатом этаже, было тихо и уютно. Через большие окна был видел погружающийся в вечернюю темень город. Внизу, в темных трещинах улиц, уже зажигались фонари и огни иллюминации, а на небе все горела и никак не могла догореть ярко-алая закатная полоска, вычерчивая черные зазубрины городских крыш.

Нель недолго искала среди газет трехлетней давности статьи об Анаграфе. Судя по всему, весь город был тогда в ужасе, и историю убийств широко освещали в прессе. Колин тоже сделал немало для освещения этих инцидентов. Его работы Нель читала с особым удовольствием. Переворошив кучу статей на первых полосах с кричащими заголовками «Смертельный росчерк Анаграфа», «Маньяк вышел на тропу войны», «Кровавые следы убийцы» и подобных им, Нель смогла в голове выстроить последовательность страшных событий того лета.

Итак, все началось с убийства проститутки Саллиты Ресс. Разумеется, никто прямо не называл сферу деятельности убитой девушки, но Нель умела читать между строк. Девушка была убита в ночное время. Ее нашли в сквере недалеко от бара, рядом с которым она имела обыкновение ждать клиентов. Горло несчастной было перерезано, а на обнаженной груди виднелись странные порезы, с виду напоминающие то ли непонятные геометрические фигуры, то ли странные рисунки. Разобраться в этом полицейским не удалось.

Полиция искала свидетелей, однако никаких конкретных сведений не получила. Ночью около бара толклась куча людей. Одна из коллег убитой сообщила, что, вроде бы, Лита на минуту отлучилась и потом уже не появилась. Но убийцу никто не видел.

Убийство списали на клиента, оставшегося недовольным оказанной услугой. Была также версия, что с девушкой расправился сутенер, поскольку Лита несколько раз вскользь говорила подругам, что собирается завязать и уехать из Лидейла. Это убийство не освещали в прессе, и информация о нем просочилась гораздо позже, когда всплыла связь с другими жертвами.

Следующее убийство случилось спустя восемь дней. Второй убитой стала почти совсем девочка – ей было пятнадцать лет. Кэдлин Мрагош жила со своим отцом, дворником, на съемной квартире. Собственно, это была даже не квартира, а подвал в одном из домов, территорию которых убирал ее отец. Кэдлин помогала отцу, к тому же она мыла пол в подъездах соседних домов и порой освобождалась поздно. Поэтому сначала отец не заподозрил неладного и забил тревогу, только когда дочь не вернулась домой после девяти вечера. Он обежал двор, но было темно, и Кэдлин он не нашел. Лишь на следующее утро двор тщательно обшарили и нашли мертвого ребенка в глухом углу, возле помойки, прикрытого пустыми коробками. У девочки было так же перерезано горло. На лбу были вырезаны какие-то знаки. На этот раз полиции удалось связать два происшествия: в обоих случаях горло перерезано, были следы надрезов на коже, имеющие, видимо, какое-то значение для убийцы. Что это значило, на тот момент никто сказать не мог.

И снова свидетелей оказалось немало, но ничего конкретного никто не сказал. Вроде бы, кто-то видел, как Кэдлин пошла выбрасывать мусор в дальний конец двора, но не мог сказать точно, во сколько это было.

Дело чуть продвинулось, когда появилась третья жертва. И вот теперь новость об убийстве вышла на первые полосы газет. Потому что в этот раз убили не абы кого, не какую-то подзаборную девку, не дочь нищего эмигранта, живущего в подвале на птичьих правах, а личную ассистентку самого Алекса Салливерна, сына Хьюберта Салливерна, владеющего миллионным состоянием, прапра… и так далее …правнука основателя компании «Салливерн и сын».