Открыл глаза и увидел, что она уже по плечи погрузилась в воду и смотрит прямо в мою сторону.

– Маньяк! – завопила она, увидев меня. – Помогите! Насильник в кустах! Люди!!

– Да какой я маньяк?! – не выдержал я, поднимаясь во весь рост и выходя из своего укрытия. – Я тут рыбачил с пяти утра! Это ты пришла на мое место!

– Ах ты извращенец! – не унималась она, плеская водой. – Подглядывал, да?! Сидел в кустах специально?!

– Да не подглядывал я! – возмутился. – Я тут был задолго до тебя! И сидел себе тихо, никого не трогал, пока ты не заявилась и не начала орать на всю реку!

– Но ты же видел… ты все видел! – ее голос дрожал от возмущения.

– Я глаза закрыл! – соврал я. – Да там и смотреть не на что. И вообще, нечего купаться голышом в общественных местах!

– Не на что?! Это не общественное место! – крикнула она. – Это бабушкин участок реки!

– Участок реки? – я не выдержал и рассмеялся. – Милая моя, в России реки – это федеральная собственность. Тут нет частных участков. Они общие.

Она что-то сердито пробубнила, а потом крикнула:

– Отвернись немедленно! Мне нужно выйти!

Я демонстративно повернулся к ней спиной и скрестил руки на груди.

– Между прочим, нормальные люди сначала проверяют, нет ли кого рядом, а уже потом раздеваются.

– А нормальные люди не сидят в кустах и не подглядывают за девушками! – парировала эта язва.

Я услышал, как она выходит из воды, шлепая босыми ногами по мокрой траве.

– И вы… ты… – она запнулась, – ты же тот самый майор, да? Это еще хуже! Военный, а ведешь себя как… как… извращенец!

– Во-первых, я не военный, а полицейский, – спокойно ответил, все еще стоя спиной. – Во-вторых, я ничего такого не делал. В-третьих, не льсти себе, принцесса, я видел и получше.

Последнее, конечно, было враньем и грубостью, но меня уже начинал раздражать ее тон. Надо было проучить эту соплячку.

– Что?! – возмущенно воскликнула она. – Да как ты… да я… да мой папа!..

– Что твой папа? – я обернулся, увидев, что она уже натянула футболку и шорты. – Вызовет ОМОН? Или объявит награду за мою голову?

Девушка стояла передо мной мокрая и злая, как промокшая кошка. Длинные светлые волосы прилипли к лицу, голубые глаза метали молнии, а щеки горели то ли от смущения, то ли от возмущения.

– Ты… ты… – она не находила слов.

– Иван Васильевич Морозов, – спокойно представился. – А ты, судя по всему, та самая внучка бабы Зины, сосланная в деревню в наказание за бурную вечеринку?

– Откуда ты… – она осеклась, потом гордо вздернула подбородок. – Алена Прохорова. И да, я приехала к бабушке. Не по своему желанию, но это не твое дело.

– Согласен, – кивнул. – Как и моя рыбалка – не твое дело. Так что будь добра, в следующий раз проверяй, нет ли кого поблизости, прежде чем устраивать водные процедуры нудистского характера.

Ее щеки вспыхнули еще ярче.

– Я думала, что одна! Здесь никогда никого нет в такую рань!

– Кроме рыбаков, – усмехнулся, собирая свои вещи. – Ладно, всего хорошего. Надеюсь, наши пути больше не пересекутся.

– Я тоже на это надеюсь! – выпалила она мне в спину.

Зашагал по тропинке, ведущей к дому, чувствуя странное раздражение. Отпуск только начался, а я уже успел поругаться с местной… хм, принцессой. И ведь мы соседи, дом хозяйки рядом стоит. Значит, будем сталкиваться постоянно.

Вот тебе и тихий отдых, майор Морозов. Не зря в спецназе говорили: самые опасные противники – это женщины и кошки. С первыми не договоришься, а вторые не понимают команд.

Почему-то образ разъяренной мокрой блондинки никак не выходил из головы всю дорогу до домика. И дело было не только в ее красоте, которую я, как ни крути, успел оценить. В ее ярости было что-то такое… живое, настоящее. В нашем циничном мире не так часто встретишь искренние эмоции.