– А ты сама не видишь? – наконец отвечаю, глядя на Карлу. – Это не просто тренировочный полигон, а действующий военный объект. Неплохо защищенный, что самое важное. Если нас вытащили сюда, значит решили, что это самое подходящее место для проверки наших навыков.

Взгляд Лейтон слегка смягчается, словно мой ответ ее немного утешил. С тех пор, как я с ней порвал, она так не оставила попыток любыми способами привлечь к себе мое внимание. Стараюсь отшивать ее как можно тактичнее, но иногда приходится быть прямолинейным и грубым. Да и в целом, от активного женского внимания я подустал. Вначале, когда девчонки смотрели на меня с предубеждением и насторожённостью, было намного проще.

– Я рада, что мы оказались в одной группе, Эрик, – внезапно признается Карла. – С тобой у нас больше шансов.

– В одиночку я экзамен не вывезу. Так что выложиться придется всем, – сухо отзываюсь я.

– Кирби об этом скажи, – встревает Сантес.

– Что вы к нему пристали, справится он, – вступается за Томаса Жанет.

– Насчет тебя у меня тоже большие сомнения, Локвуд, – Диего закидывает руку ей на плечо. – Но ты не ссы, крошка. Я буду рядом. Подстрахую, если что.

Инициары продолжают общаться, пытаясь справиться с нервозностью, а я отвожу глаза, возвращаясь к наблюдению за приближающейся базой.

Постепенно в кабине становится тише, лишь шум двигателя заполняет паузы между редкими фразами. Пустая болтовня сейчас неуместна. Каждый из нас понимает, что впереди нас ждёт нечто крайне сложное и опасное. Мы подъезжаем к массивным воротам, над которыми возвышается эмблема Корпорации «Улей» – стилизованный щит с гексагоном и пчелой по центру.

– Слушайте внимательно, – громко произносит сержант Синг. – Как только выйдете из вездехода, военные сопроводят вас до жилого модуля и распределят по комнатам. У вас будет полтора часа на отдых, завтрак и подготовку. Дальше инструктаж. Понятно?

– Так точно! – отвечает наша группа почти хором.

Отведённое время на отдых пролетает, как одно мгновение. Мы едва успеваем сбросить рюкзаки и тяжёлое обмундирование в отведённых нам индивидуальных комнатах, рассчитанных на двух человек, как нас уже гонят в столовую. Кормят тут, кстати, вполне сносно. В разы лучше, чем на Полигоне, но смею предположить, что сравнительное разнообразие продуктов скорее исключение, а не регулярный набор блюд в меню.

Для кого-то этот завтрак может стать последним…

Цинично?

Ничуть.

Такова реальность – выживут не все.

Ни один экзамен не проходил без смертей, а учитывая, что в процессе обучения изначальный состав из ста пятидесяти новобранцев поредел на двадцать семь человек, сегодня мы столкнемся с более внушительными потерями.

Цифры приблизительные. Подтверждена гибель только пятнадцати рекрутов. Девять в первый день, еще шесть – в течение трех месяцев. Что произошло с одиннадцатью инициарами, пропавшими после отправки на ночное дежурство, никто из нас не знает, но считать их живыми у меня оснований нет.

Ровно через полтора часа нас собирают в брифинговом зале, точно в таком же, как на Полигоне. Строгий, функциональный, без лишних деталей: выстроенные перед трибунами ряды кресел, большие экраны с картами и данными, холодный свет. Все рассчитано исключительно на четкость восприятия и дисциплину. Мы рассаживаемся по группам, занимая первые восемь рядов. Наш – третий. Волнение и неизвестность усугубляют и без того нагнетенную обстановку. Гул разговоров стихает, когда в зал входит командный состав из четырех человек. Генерала среди них нет.

И куда же делся Одинцов? С высокой долей вероятности, наблюдает за происходящим из командного центра. На Полигоне он тоже не присутствовал на тренировках и общих сборищах, но на столь важном инструктаже мог бы и появиться.