– Никуда ты не пойдешь, – вдруг прошипел купец, запирая изнутри дверь на ключ и пряча его в карман. Эби с изумлением следила за его действиями. – Мы дождемся, пока за тобой придут, и затем ты отправишься, куда тебе скажут. А про своего дружка забудь. А если ты будешь упорствовать, я назову его приметы страже, и его будет искать все Управление. И поверь, найдут быстро, этого длинного журавля за три версты видно. А пока марш в свою комнату, приведи себя в порядок и жди!

Он, брызгая слюной, выплескивал на девушку все свое раздражение, придвигаясь все ближе и ближе, и она в страхе отступала мелкими шажками, а потом развернулась и убежала в каморку, которую ей отвели. Она закрыла дверь и забралась с ногами на кровать. Сердце колотилось так, что стук отдавал в уши. Кажется, ее ждало что-то очень, очень плохое.

Нужно было бежать! Но Дин ее не выпустит, он даже дверь запер, а в ее комнатушке было лишь крошечное окошко под потолком, в которое она бы не пролезла. Да еще квартира аж на третьем этаже! Эбигейл почувствовала себя совсем беспомощной, и по ее щекам заструились слезы. Что это может быть за место, откуда Бен вышел с избитым лицом и куда ее поведут силком? Воображение рисовало картины одна другой страшнее. Нужно было хоть что-то придумать.

***

Поздний завтрак прошел в полном молчании. Дин сидел как на иголках, ожидая вестей из Дома: то ли письма с отказом, то ли работников, которые должны забрать девчонку. Видно, хозяйка решила измотать его ожиданием. Она, конечно, в конце концов пришлет людей, но нервы перед этим хорошенько потреплет. Купец читал утреннюю газету и иногда мельком взглядывал на Эби, которая уставила свои черные глазищи в тарелку с кашей и почти не ела. Ее ресницы дрожали, словно она вот-вот заплачет. Дина так и подмывало сказать, что скоро он обязательно проведает ее на работе, но лучше, если она так и не догадается, куда ее должны отвести.

Если Лео, здоровенного лба, не смогла там удержать старуха, то слабую девочку спокойно запрут, а так как она бродяжка, искать ее никто не будет. Она поплачет, покричит да смирится. Куда ей деваться? Зато всегда будет в тепле и сытости. Дин вдруг размечтался, как он станет ее постоянным клиентом и будет приходить очень часто. Глаза его бездумно бегали по одной и той же строчке какой-то статьи на газетном развороте, и он не вникал в смысл. Когда же хозяйка даст о себе знать? Сколько можно ждать?

Так и не доев свой завтрак, Эби ушла к себе. Ее тоже сводило с ума ожидание и бездействие. Она ходила по крошечной комнате взад-вперед, заламывая руки. Подтянулась на узком подоконнике и выглянула в окошко. На низком небе висели темные тучи, готовые пролиться дождем, а, может быть, даже просыпаться снегом, таким редким в этих краях. На улице было сумрачно, словно уже наступал вечер, хотя была только середина дня. Эби слышала, как скрипят доски под тяжелыми шагами купца, бродящего по дому из своей комнаты в столовую и обратно. Видно, он тоже маялся и ждал, хотел скорее от нее отделаться. Не выдержав, он снова расположился в столовой, чтобы занять себя хотя бы едой, и служанка принялась накрывать на стол. Она постучалась и к Эби, но та отказалась. У нее мелькнула надежда, что сейчас она хоть что-то сможет предпринять.

Эби приоткрыла дверь и прислушалась. Из столовой раздавался звон посуды и недовольное бурчание купца. В ответ горничная вежливо ему что-то отвечала. «Либо сейчас, либо никогда», – подумала Эби и, быстро одевшись и взяв свой рюкзак, зашла в каморку, где раньше спал Леобен, и сунула в рюкзак его широкий балахон. Потом она на цыпочках прокралась по коридору до комнаты Дина.