- Как-то не сподобилась! - засмеялась она на мой интимный вопрос.

С ней, зато, часто беседовал дворецкий, когда мы сидели по вечерам после ужина или за чаем после полдника. Там собирались все, даже кухарка Руоз, поболтать о своем, выслушать рассказы об увиденном за сутки. Лора сидела со своим рукоделием. Она обязательно что-либо чинила или подшивала свое или хозяйкино, а Томас в это время рисовал нас в своем планшете, который всегда с удовольствием показывал всем желающим. Мне тоже. Так я увидела и портрет его невесты, девушки почти моего возраста с милым веснушчатым лицом и вздернутым носиком. Судя по наброскам, она служила в магазине младшей продавщицей, и звали ее Софи. Она была из простой семьи, но не бедствовала, как мне рассказал сам Томас. Познакомились два года назад и скоро должны пожениться. А его увлечение рисованием было для него типа хобби.

- Этим много не заработаешь! – засмеялся он, когда я спросила, почему тот не пишет настоящие картины и не выставляется в галереях. – К тому без протекции известных мастеров очень трудно получить что-то за картины, будь ты трижды талантливым.

Я понимала его, так как и в моем мире все было также.

- Меняются времена, но люди и традиции остаются прежними, - вздыхала я про себя, с удовольствием рассматривая отличные наброски Томаса.

Он работал на хорошо оплачиваемой работе, был сыт и одет и к тому же собирал деньги на свадьбу и будущую жизнь. Тем более что уж не очень-то был и занят, особенно, когда Дэн был в походах в море. Тогда у него было много свободных и легких дней, если только не приходилось прислуживать при приеме гостей. А так как больших приемов практически не было, то и его мало задействовали. Картер сам отпускал Томаса, и тот мог часами просиживать на пленере со своими рисунками, которые он потом в столовой показывал всем домашним.

Сейчас он работал как лакей и совсем этого не чурался, так как звание это было ниже, чем камердинер хозяина, как я уже знала. Вообще парень мне нравился, но чтобы так уж совсем и я смогла бы влюбиться – ни-ни! Не потому что нехорош собой, а потому что обручен. Меня прежнюю и меня нынешнюю это объединяло, было синхронно, и от этого спокойно и весело при общении. Друг и товарищ – вот наши отношения.

Картер встречал гостей, я же помогала ему в этом, то есть принимала от мужчин котелки и трости, от женщин меховые манто или накидки и складывала их по полкам с номерами в гардеробной, стараясь запомнить, что и куда положила. Честно говоря, мне было страшно! Как все это потом не перепутать-то! Когда я сказал об этом Лоре, то та специально сидела в том помещении и показывала мне, куда класть. Обещала при выходе помочь разобраться с вещами гостей.

- Ничего, милая, - утешала она меня время от времени, слыша мое бормотание и аханье. - Все приходит с памятью. Вспомнишь еще! Здесь бывают лишь постоянные знакомые мадам и милорда. Незнакомцев можно и в стороне держать. Так что все получится в следующий раз!

Она вскоре ушла, а я, чуток погодя, вышла в фойе, чтобы присутствовать «под рукой», как сказал мне дворецкий на всякий случай – показать мадамам, где туалетные комнаты, подать принести или же убрать за кем-то, кому станет «плохо».

- Даже так! – ахнула я тогда. – Убирать за ними блевотину? А я думала они джентльмены! Так может и за дамами тоже? Только этого мне не хватало! Кошмар какой-то! Фу!

Но приготовила на всякий случай свои рабочие причиндалы. Томас и сам Картер обслуживали гостей в гостиной, где и проходил сам прием. Я же сидела за колонной фойе и наблюдала за всеми. Там у меня был хороший обзор. Так я оглядывала дам и мужчин, прибывших в гости. В основном это были молодые люди – мужчины практически все в мундирах морского флота, тужурках с блестящими пуговицами, погонами и нашивками. Они носили кортики на золотых и серебряных поясах в зависимости от рангов. Мужчины постарше, скорее родственники, были во фраках, сшитых по заказу, и чувствовалось дороговизна сукна. Дамы же были в приталенных по бедрам лифах, свободных, но пока с турнюрами юбках и затянутые в корсеты. У некоторых до такой степени, что казалось лишенных нижних ребер.