Не прошло и двух суток, как память восстановила картинки прошлого. Я вспомнила лица отца и матери, даже своей хозяйки, где мы снимали квартиру, адрес и расположение самого дома. Я бы могла найти его самостоятельно даже без подсказок. Картинки приходили постепенно и чаще всего во сне. Вероятно, чтобы я смогла более спокойно и тщательно подготовиться к восприятию ситуации. Мой разум принимал все это без проблем, как будто я смотрела немое кино, и потом легко оценивал видения. На сердце было светло и просто. Мне это ужасно нравилось, и я стала успокаиваться. Это сказалось и на моем поведении. Все уже мало обращали внимание на мои странные взгляды и неуместные вопросы. Ответы приходили сразу же, стоило им мелькнуть в голове. И к началу приема гостей, я уже знала как себя вести и что надо делать.

Сам прием начался в восемь часов вечера. В ненастную погоду, соответствующую середине осени, было уже достаточно темно, когда начали прибывать гости. Одна за другой подъезжали кареты, и дворецкий открывал двери уже даже без звонка, слыша голоса и крики кучеров. Освещенная электричеством подъездная площадка, быстро заполнялась и так же скоро освобождалась для следующего заезда. Все было отработано, и улица не казалась такой уж забитой лошадьми и повозками, как я подумала вначале, наблюдая с любопытством, как будут расходиться в такой тесноте громоздкие средства передвижения. Еще не появились автомобили в Англии, но уже появились первые зачатки транспортного переворота во всей Европе. Метро в столице было первой ласточкой, а также светофор, что было и удивительным и странным для гужевых перевозок по улицам Лондона. Я вспомнила или вернее, мне приснилось, как я катаюсь в омнибусе по Тауэрскому мосту, держа за руку отца, и он показывает мне и реку, и Биг-Бэн и собор святого Павла, Вестминстерский дворец и Гайдпарк. Как мы гуляем в скверике недалеко от дома, и он покупает мне леденцовую конфету на палочке. Уж сколько мне тогда было лет, я не знаю, но уж точно, не больше десяти, потому что там же всплывает очень милое и доброе лицо женщины, глядящее на меня с любовью. Скорее всего, матери. Такая фотография, стояла здесь на комоде, где я, то есть Мэгии, сидела на руках молодой женщины.

Как мне хотелось, наконец, получить выходной и отправиться по знакомым-незнакомым местам, чтобы самой посмотреть на старый Лондон и вынести уже свое собственное суждение увиденного! Но его еще надо было дождаться. Как говорила Лора, свободное время зависит и от хозяина и от дворецкого, как они решат, без ущерба и работе и мне самой.

- Куда тебе с твоей потерей памяти? – утешала меня женщина. – Потерпи еще немного. Никуда от тебя не уйдет веселье и гульба. А вдруг ты потеряешься? Или еще упадешь в обморок? Тогда что? Тем более что тебе не нужно посещать родных, которых нет. Не то, что Руоз или Томас. У кухарки здесь семья, а у парня невеста. Так что погоди, будет и тебе выходной.

Постепенно я узнавала о каждом из прислуги, которые трудятся рядом. Так у меня были пока только отрывочные сведения обо всех. У Лоры никого не было, и вообще она с молодых лет трудилась у Пенелопы. У дворецкого Картера жена умерла уже десять лет назад. Детей не было. Он служил в доме более двадцати лет, начиная еще камердинером у самого хозяина, отца Дэна. После его смерти стал дворецким, так как был почти членом семьи, как и его жена кухаркой. Теперь ее заменила Руоз, а к сыну был нанят Томас. На службе у него тоже был свой денщик, матрос с их корабля.

- Один на земле, другой на море, - усмехалась я рассказам Лоры, которая с каждым днем моего пребывания в этом незнакомом мире, становилась все ближе. Наверное, она бы могла стать моей подругой, если бы не разница в возрасте с теперешней Мэгги. Все в ней мне нравилось и внешне и характер. Какая-то уютная и добрая. Меня же, как узнала значительно позже, она воспринимала как дочку, так как своих детей у нее не было, да и замужем она не была.