О Говорове он думал, кажется, с того момента, как за ним закрылась дверь кабинета. Вернее, не о самом Говорове, а о той неожиданной находке. Он старался не думать о работе, но навязчивые мысли снова возвращались в кабинет. Тогда он попытался думать о Лере, и когда ничего не получилось, заставил себя думать о предновогоднем заседании акционеров банка.

Заседание проходило практически в одно и то же время – в двадцатых числах декабря. Традиция сложилась с момента образования банка. Да и понятно: акционеры хотели перед длительными праздниками услышать годовой отчет и планы на следующий год. Все хотели уверенности, перспектив, доходов и прочая, прочая.

Он каждый год тоже мечтал о бездумных рождественских каникулах в Севастополе. За последние три года с праздниками ни разу не получилось. А в этом году Виолетта уже забронировала два билета на самолет – для него и Леры. Он представил слякотный Севастополь в канун Нового года. Он даже запланировал ничегонеделание. И как приговорил!

От навязчивых мыслей Стрельников опомнился, когда его окликнула молоденькая кассир, терпеливо выжидавшая, когда мужчина наконец-то оплатит покупки. И только бегло взглянув на счет, светившийся зелеными цифрами на табло, он осознал факт своей неплатежеспособности. Бумажник и кредитки остались в машине. Надеясь на чудо, он стал шарить по карманам. Очередь, образовавшись за спиной, словно это был единственный кассовый аппарат на весь супермаркет, неодобрительно зашумела. Стрельников беспомощно огляделся вокруг и вдруг, не веря своим глазам, увидел знакомую женскую фигуру. Оставив пакет на кассе, он быстрым шагом направился в торговый зал за своим спасением.

Среди стеллажей, на которых стояла в ярких коробках и коробочках разнообразная снедь, большей частью малосъедобная и безвкусная, не спеша прохаживалась Александра. Оторвав взгляд от очередного кулинарного шедевра, она с интересом наблюдала за сценой возле кассы. Жесты незадачливого покупателя говорили сами за себя. И было в этих жестах что-то по-детски наивное и знакомое. Она не успела спрятать улыбку, как перед ней появился Стрельников. В походке, в блеске золотой оправы было все так серьезно и трагично.

– Я тебя спасу при условии, что ты меня довезешь до дома.

Она открыла пустую сумку «на все случаи» и достала кошелек.

В огромном супермаркете от присутствия Стрельникова стало неожиданно тепло и… тесно. Высокий, широкоплечий, в модном коротком пальто, со стороны похожий на мультяшную птицу, он загораживал покупателям узкий проход.

На втором этаже сидящий возле монитора видеокамер дежурный внимательно наблюдал за странной парочкой. Нашли место для встречи…

– Как ты оказалась в моем районе? У меня здесь жилище.

Надо полагать, что в том направлении, куда Стрельников махнул рукой, и находилось его жилище. Что собой представляет не квартира, а именно жилище, она понятия не имела. Респектабельный Стрельников сродни небожителям и жить должен был за пределами этого мира. А оказалось, что живет среди людей. От этой мысли у Саши защекотало в горле.

Он неожиданно обрадовался этой встрече. И дело было вовсе не в одолженных деньгах. Он с таким же успехом спустился б за бумажником к машине, а мог и вообще ничего не покупать. Дело было в другом.

Стрельников, смеясь, втиснул деньги в безмерную сумку, лежащую на Сашиных коленях. Колени у нее оказались не острые, а округленные и теплые.

И ему вдруг стало интересно все: и то, почему она оказалась в его районе, и «непонятный больной», который ее беспокоил. Из-за него она в непогоду ездила к своему другу, почти профессору, почти гению своего дела. Вместо того чтобы дальше думать свои невеселые думы, он начал думать о «непонятном» больном, который не хочет жить, а жить надо, ибо…