Врачи и пустующие кабинеты Малого не интересовали. Томясь в одиночестве, он вертел коробочку и удивлялся, до чего простой оказалась головоломка. Малой не ошибся, когда предложил воспользоваться молотком. Ну, в каком-то смысле не ошибся. Главное, навёл брата на правильную мысль. Андрей без Малого не справился бы, а вот Малой без Андрея справился бы легко, потому что сразу подумал в нужном направлении. Ему чуточку не хватило терпения. Андрей сам так сказал.

Бить молотком не понадобилось. Достаточно было ударить пальцем по углу, где в щели просматривался штырёк, который оказался не штырьком, а металлическим шариком. Шарик магнитился к пятимиллиметровой ямке и, примагниченный, выпирал из неё на половину своего диаметра. Когда Малой ударял пальцем, шарик отлетал от магнита, целиком нырял в противоположную, куда более глубокую ямку и уже не мешал раздвинуть половинки коробочки, только раздвигать их приходилось по диагонали, чтобы четыре выступа сверху одновременно вышли из соразмерных углублений снизу. Малой безостановочно открывал и, возвратив шарик в изначальное положение, закрывал коробочку, причём делал это не глядя. От скуки читал висевшее у двери тридцать пятого кабинета объявление благотворительного фонда «Мечта землекопа».

Сотрудники фонда заверяли, что с их помощью любой ампутант обучится водить радиоуправляемую землеройную машину. «Протезирование нижних конечностей заставит вас пройти через трудную пору испытаний без прогулок с детьми на свежем воздухе и других приятных нагрузок, но в результате вы ощутите свободу передвижения даже на большие расстояния. Тем, кто потерял возможность ходить, мы подарим возможность копать! Ваша жизнь станет опять благополучной и счастливой, а события в ней – значительными и замечательными». Малой прикинул, что из любви к радиоуправляемым машинам вроде рыхлителя грунта или траншейного расширителя согласился бы ампутировать себе что-нибудь не очень важное, например мизинец левой руки. Перечитав объявление, понял, что ампутировать требовалось именно ногу. Целиком. Без всяких «хорошо, отрежьте мизинчик, он всё равно кривой». Задумался, какой ногой пожертвовать.

Рассудил, что жертвовать ногами не захотел бы, даже если бы наверняка узнал, что ему доверят настоящий рыхлитель, хотя в соседнем объявлении поздравляли ампутантов с наступающим Днём всенародного забоя и по случаю праздника обещали двадцатипроцентную скидку на второй протез, тридцатипроцентную на третий, а ещё дополнительную скидку для родных и друзей. Нарисованные в объявлении протезы Малому понравились, такие они были красивые, роботизированные, и он допустил, что ампутантам, если не считать «трудной поры испытаний без прогулок», живётся неплохо. Гулять Малой любил, особенно в городском парке, куда в последнее время его водили непростительно редко и куда с условием, что он без нытья сходит с семьёй в больницу, его обещали отвести сегодня.

Мать сказала, что они с отцом быстренько заглянут к врачу и освободятся. Быстренько не получилось. Пришлось долго ждать в очереди, и дядя Саша увёл Малого подальше от сидевших у двадцать седьмого кабинета людей к запертой и никому не нужной двери тридцать пятого. Под распахнутым окном в конце коридора дышалось легче, и никто не мешал Малому заниматься своими делами, только своих дел у него, собственно, не было. Знал бы, что всё затянется, захватил бы магнитный планшет. Дядя Саша с Андреем куда-то запропали, и Малой крутил коробочку-головоломку, безучастно прощупывал вырезанную в потайной полости шифровку: