– Даю слово.
Глава 3
– Медведь искалечил, – сказал констебль города Норт-Ривер Джон Ходж, когда взгляд Белла упал на его изуродованное лицо, высохшую руку и деревянную ногу. – Я работал проводником, водил отряды на охоту и рыбалку, а как медведь это со мной сделал, то сгодился только для службы в полиции.
– А что с медведем? – спросил Белл.
Констебль улыбнулся.
– Зимними ночами я сплю под его шкурой. Вы учтивы, спросили… а большинство не хочет даже посмотреть мне в лицо. Добро пожаловать в Северный округ, мистер Белл. Чем могу быть полезен?
– Почему, по-вашему, тело Марко Селера так и не нашли?
– По той же причине, по какой никогда не находят тела, упавшие в ущелье. До дна далеко, река быстрая и глубокая, и здесь много голодных зверей, от росомахи до щуки. Те, кто упал в Северную, исчезают, мистер.
– Удивились вы, услышав, что Гарри Фрост застрелил Селера?
– Удивился.
– Почему? Я знаю, что Фрост считался очень свирепым человеком. Задолго до того, как его посадили за убийство собственного шофера.
– В то самое утро, когда дворецкий миссис Фрост заявил о стрельбе, мистер Фрост уже подал заявление о краже ружья.
– Думаете, у него было другое ружье?
– Он сказал, что это его любимое.
– Значит, вы считаете, что заявление было ложным, чтобы отвести подозрения?
– Не знаю.
– Ружье нашли?
– Нашли мальчишки, игравшие на железной дороге.
– Когда?
– В тот же день.
– Думаете, Фрост бросил его, когда сбежал на товарном поезде?
– Никогда не слышал, чтобы богачи разъезжали на товарняках, как бродяги.
– Гарри Фрост не всегда был богат, – сказал Белл. – В восемь лет он сбежал из сиротского приюта в Канзас-Сити и добрался по железной дороге до Филадельфии. Он может сесть на товарный поезд даже во сне.
– Здесь проходит много поездов, – единственное, с чем согласился констебль.
Белл сменил тему.
– Что за человек был Марко Селер?
– Не знаю.
– Вы никогда не видели Селера? Кажется, он появился прошлым летом.
– Здесь, в биваке Фроста, он держался особняком.
Белл посмотрел в окно, на грязную Главную улицу города Норт-Ривер. Стоял теплый весенний день, но мошка нещадно кусалась, и людей на улице было мало. К тому же шла неделя, которую начальник станции назвал «грязной», когда зимний лед наконец тает и земля превращается в грязь глубиной по колено. Единственный факт, который смог сообщить неразговорчивый констебль, – что его изуродовал медведь. Теперь Ходж молча ждал. Белл подозревал, что, если не задаст новых вопросов, молчаливый провинциал не скажет больше ни слова.
– Помимо сообщения Джозефины Фрост, – спросил Белл, – какие у вас есть доказательства стрельбы?
– Селер исчез. И мистер Фрост тоже.
– Но никаких прямых улик?
Констебль Ходж открыл ящик стола, порылся в нем и достал пять стреляных медных гильз.
– Нашел на краю луга, как раз там, где миссис Фрост видела, как он стрелял.
– Разрешите?
– Давайте.
Белл носовым платком взял одну гильзу и принялся ее разглядывать.
– Калибр.45–70.
– Такие у его «Марлина».
– Почему не отдали их окружному прокурору?
– Он не спрашивал.
– А вам не показалось, что стоит о них упомянуть? – терпеливо спросил Белл.
– Я подумал, с него довольно и показаний миссис Фрост.
– Кто-нибудь может показать мне, где была стрельба?
К удивлению Белла, Ходж встал со стула. Обошел стол, стуча деревянной ногой по полу.
– Я вас отведу. Нам стоит зайти в магазин за коробкой сигар. Дым отгоняет мошку.
Пуская облака дыма из-под широкополых шляп, констебль Норт-Ривер и рослый детектив ехали в машине Ходжа, «форде» модели А. Когда дорога кончилась, Ходж прикрепил к протезу деревянное кольцо, чтобы нога не тонула в грязи, и дальше они пошли пешком. Целый час поднимались они по оленьим тропам, пока густые заросли сосен и берез не уступили место широкому лугу, покрытому спутанной, бурой от морозов травой.