— Кто? — Ульф нахмурился. Он слушал внимательно все разговоры, но такого имени сегодня не звучало.

— Айк, — пояснила Джесс. — Его полное имя мало кто знает, а даже и осведомленные почти никогда не могут правильно произнести, — она снова вздохнула. — Иногда мне кажется, что, если он снимется в лучшем в мире фильме, ему все равно не дадут Оскар, потому что приглашенная звезда, открывая конверт, точно опозорится, ломая язык и срывая трансляцию.

— Айомхэйр, — повторил Ульф и пожал плечами. — Что сложное… Чего сложного? Как насчет этого? Røgrød med fløde, — сказал он по-датски и покосился на Джесс. — Можешь повторить?

— Рё-грё-что?! — Джессика рассмеялась. — И вообще, переведи для начала, может, это что-то неприличное.

— Я бы не стал, — покачал Ульф головой. — Это… — он потратил некоторое время, вспоминая нужное английское слово. — Каша со сливками. Røgrød med fløde. Эти слова просят сказать, когда проходишь тест на датский язык. Тест на знание датского языка.

— А почему именно их? — похоже, Джесс было по-настоящему интересно. — Почему не какой-нибудь фразеологизм, понятный только носителям языка? Как “It jumped the shark!”***, например.

— Спрашивают не перевод, а звук… звучание.

— А, произношение! — догадалась Джессика. — Тогда да. Англичанин никогда не повторит как носитель.

— Да, — кивнул Ульф. — Хорошо получается у русских.

— О, я была знакома с одним русским парнем, — Джессика улыбнулась, и эта улыбка показалась Ульфу мечтательной. — У него очень многое хорошо получалось. И разговаривал он свободно на пяти языках.

— Они хорошо адаптируются, — согласился Ульф. — Я служил с русским. Он был хорош.

— Только они всегда почему-то скучают по родине, — пожала плечами Джессика. — Березу вспоминают. Греч-чку еще, — она тщательно выговорила слово. — Так странно это, сейчас ведь можно жить в любой точке мира и вернуться домой, когда захочешь. И с родными по видеосвязи общаться… Я вот по Техасу ни разу не скучала, а там было куда приятнее, чем в большинстве мест, где мне приходится жить во время съемок.

— “Место” и “родина” — разные вещи, — заметил Ульф. — Думаю, поэтому и скучают.

— А ты, — Джессика положила голову на колени и посмотрела на него снизу вверх. — Ты живешь в Дании или перебрался в Америку?

— Два года назад, — ответил Ульф. — Мне нравится.

Дания — его родина. Но Ульф давно ее перерос. Отвык от датской медлительности, больше не хотел ждать понедельника, чтобы купить молока.

Джессика снова рассмеялась — негромко, хрипло. Возможно, у нее уже садился голос от переохлаждения, но звучало это приятно уху. И отдавалось глубоко внутри.

Они посидели молча пару минут, а потом Джессика вздохнула.

— Пойдем к костру, — сказала она неохотно. — Не хватало, чтобы нас разыскивать начали.

Ему тоже не хотелось возвращаться. Но да, могли кинуться искать или общую тревогу поднять.

Их не искали. У костра шло веселье — кажется, во что-то играли. Не участвовал только мальчишка. Айомхэйр вглядывался в темноту и был готов сорваться по первому крику.

— Вы где пропали? — спросил скорее со страхом, чем с вызовом. — Всем до фени, где вы и что с вами, я тоже на поиски пойти не могу — понятия не имею, куда.

— Где-где, — передразнил его Джерри. — Отстань от людей — видишь, все в порядке с ними. И нечего неприличные вопросы задавать.

— Давай я сам разберусь, какие вопросы кому задавать, ладно? — надо же, а у мальчишки были зубы.

Джерри не ожидал отповеди и тут же сдал позиции.

— Ладно-ладно! — он примиряюще вскинул руки. — Не кипятись. Я же просто шучу.