Я снова кивнула, глядя в глаза лекаря. В них блестели невыплаканные слезы.

— Воздушникам не понять магов земли. Даже оборотни, хоть и одной магии, никогда не встанут на место магов жизни. Вы можете ошибаться, поступать плохо и хорошо, но ваш дар будет при вас.

Значит, Фрай Дай поступил плохо? Убил кого-то? Сильно навредил?

Даже если так, он раскаивается. А это уже хорошо!

— Говорят, когда что-то ушло — отпусти, — тихо прошептал он и протянул мне секатор.

Я взяла его в руки, вопросительно глядя на лекаря.

— Можешь срезать его за меня? Давно пора уходить, а я все не могу сдать пост.

Фрай Дай уходит? Совсем? Покидает лекарский пост?

Я порывисто закрыла лицо руками, секатор звякнул об пол. Вот же, везет, как магу суши в бездне! Единственный маг в МАМ, который знает о том, что я девушка, и может мне помочь, собирает чемодан, чтобы отправиться восвояси. И кто придет на его место? Ведь стоит попасть в лазарет, как мой пол могут раскусить!

— Ну-ну, не плачь о моей горькой доле, не плачь, — похлопал меня рукой по спине Фрай Дай.

Судя по голосу, он сам рыдал.

Наверное, я плохая, раз подумала о том, что это мой шанс получить помощь с моей проблемой. Мне стыдно за себя, но я не могу упустить…

И именно в этот момент дверь приемной не просто с силой открылась — она хренакнула по стене, рассыпалась щепками и застучала ручкой по полу.

— Ой! — На пороге застыла эффектная блондинка моего возраста в ультракороткой пышной юбке и водолазке с горлом и длинными рукавами. Она сложила ладони в молитвенном жесте, извиняясь за сломанную дверь.

За ней замерла элегантная молодая женщина с каштановыми волосами. Она с любопытством разглядывала меня, лекаря и погибший цветок.

— Дядюшка Фрай Дай, если кто-то отправился на небеса, его нужно закопать. — Блондинка подлетела к огромной кадке и легко подняла ту в воздух.

— Дорогая, оплакать тоже нужно. Поставь цветок на место.

Лекарь вытер слезы кулаком и часто-часто заморгал, глядя на девушку.

— Ева. — Фрай расстроенно шмыгнул носом, а потом посмотрел на красивую женщину: — Мия!

— Мы очень не вовремя, — с сочувствием улыбнулась женщина.

Она дотронулась до засохшего цветка и покачала головой.

— Нет лучшего момента, чтобы меня сменить. Ни мою силу, ни бутон исцеления уже не спасти.

Блондинка Ева, похоже, совсем не прониклась трагичностью момента. В ее глазах искрила энергия мысли. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не начать действовать. И долго сдерживаться она не смогла — сунула кадку под нос лекарю и велела:

— Оплакивайте до конца. Как следует. Чтобы ни одной слезинки не осталось.

Конечно же, у лекаря сразу все слизистые пересохли от такого обращения. Только забытая слеза качнулась на кончике носа и упала на землю.

— Все. — Ева убрала из-под носа лекаря кадку так же стремительно, как и всунула, а потом поставила ее перед женщиной: — Мам, я знаю, что ты уже пыталась, но попробуй еще раз. Чтобы дядюшке Фраю было спокойней.

— Мия уже много раз пыталась. Бутон исцеления настраивается на магию мага. А во мне ее почти не осталось. Если это и будет…

В этот момент незнакомка, которую Фрай назвал Мией, положила руку на землю, куда капнула слеза лекаря, и между пальцев пробился росток.

— Опа-на! — воскликнула Ева и тут же под строгим маминым взглядом исправила грубую речь: — Какое удивительное чудо, мамулечка! Ты его оживила! Можешь не сменять лекаря. Отправимся в путешествие и…

Фрай Дай вдруг скрипуче рассмеялся, чем прервал фантазию Евы.

— Теперь твоя мама точно не сможет с тобой путешествовать. Это теперь ее личный бутон исцеления, который она должна вырастить своей магией, пока он не окрепнет.