– Хых-хых-хи-х-хихи, – зашелся Вася.

– Ты чего, э? – спросил Эдик, отступая немного и смеривая его взглядом.

– А Управление сельского хозяйства? – напомнил сквозь смех Вася.

– Этих… на этих я бы поля вспахивал, – отозвался Эдик, выстреливая окурок в грязь. – Вот запряг бы – и пошел, и пошел вручную, с плугом, потом с бороной. У нас что тут хреново, агрохолдинг наезжает, зарится на земли. А в Управлении зять директора этого агрох… х…!

Вася продолжал заливаться.

– Да чего ты заходишься? – спросил Эдик.

– Ох… зараза… дерьмо… проклятье… Сейчас. – Вася переводил дыхание. – Только вот… что… Вот. А разве это Управление сельского хозяйства не часть системы?

– Ну. Допустим. – Эдик хмуро смотрел на Васю. – И чего?

– А кто же за всю систему отвечает? Кто ее выстроил и напустил полицейских? Не президент?

– Вон чего, – откликнулся Эдик. – Ты, случаем, не из этих ли, макаревичей там разных, жидобандеровцев, а? А то прикидываетесь… дурачками религиозными, суббота, то се, Йе-шу-а, там.

– Да прлосто сам ход мышления интересен.

– Чего ход?

– Ну логика.

– Какая логика? – спрашивал Эдик, набычиваясь и багровея.

– Да ты сам же про фермеров, один сгорел, другой расстрелял, и вас донимают! – воскликнул в отчаянье Вася. – Вот дерьмо-то! Зараза!

– Э, псих, ты чего оскорбляешь? Мочевины, что ли, принял? Маде ин Новая Зеландия?

– Я не оскорбляю, – поспешно ответил Вася. – Прлосто у меня прлисказка такая… прлоклятье…

– Присказка, – ответил, мрачно двигая челюстью Эдик. – Ты фильтруй базар, ушлепок. Кто ты такой здесь есть? Гастарбайтер, бродяжка. У тебя даже документов не потребовали. Работай молча, понял?

– Да я и работаю, – ответил Вася. – Вот, иду.

– Ну и иди себе потихонечку. Давай-давай. Знаешь, как поется в песенке: «Ковыляй потихонечку… тра-та-та… А меня по-забу-у-дь. Отрастут твои ноженьки тра-та-та как-нибу-у-дь».

Вася пошел к шеду, продолжая пребывать в сильном изумлении. Когда он вернулся в вагончик, никаких проводов натянуто не было. Он заглянул внутрь. Валя сидела, уставившись в окошко и закутавшись в одеяло, как скво племени апачей. Печку ей, видимо, надоело топить.

– Хм, так и просидела? – спросил Вася.

Она повернула голову, посмотрела на него и ничего не ответила.

– Ясненько, – сказал Вася. – Созерцание мух – лучшее занятие в священный день. Похоже, и электрик проникся пониманием и так и не вкрутил лампочку Ильича. Был он вообще здесь?

Валя отрицательно покачала головой.

– Хых-хы, – просмеялся Вася. – Из-за идеологических разногласий электричество отменяется.

Валя вздохнула.

– Ну, и с лампой Аладдина поживем. Да и не долго уже осталось. Лед вот-вот вскроется. Не знаю, правда, где лодку взять. Придется просить Бориса съездить в город какой-нибудь. В какой мы вообще области находимся?

Валя молчала.

– Ну, тебе-то точно все равно, у тебя на уме Основная Теория. Или что у тебя на уме? Слышишь ты?

– Звонок, – сказала Валя.

– Звонок?.. Кто звонил?

– Мюсляй.

– А я уж подумал, Семьдесят Второй! – воскликнул Вася.

Валя тут же перекрестилась.

– И что же он изволил сказать? – спросил Вася.

– Ну-у-у… – протянула Валя и задумалась.

– Ох, Вальчонок, ты, как живодер, тащишь кота за… за хвост.

– Он приказал, приказал мне вернуться.

– Хых!.. А, да, там же в ставке и генерал. Ну а ты же дезертир, Вальчонок. Да, самый настоящий дезертир. Дерьмо, зараза. Ты его послала?

Валя отрицательно покачала головой.

– Зря, проклятье. А что же ты ему сказала? – вдруг заволновался Вася, наклоняясь к Вале.

Она повела на него большими темными глазами, сморщила нос.