После лишений перехода через высокогорье отряд мастера Нурена путешествовал сейчас со всем возможным комфортом. Сначала они ехали по хорошей дороге, останавливаясь на ночлег в отличных гостиницах и на постоялых дворах, а потом купили места на большой речной барке и за три дня сплавились достаточно далеко на север, чтобы совершить оттуда пусть и тяжелый, но зато достаточно короткий переход степью к другой большой реке, которую Птолемей называл Даикс, а местные племена – Яиком.

Это был совсем не тот маршрут, который изначально запланировал новгородский шпион, но он, по словам Юэля, был даже лучше прежнего, поскольку позволял пройти большую часть пути по воде: сначала по Яику до Хазарского моря, потом вдоль морского побережья до устья Итиля, именуемого также Волгой, и затем вверх по течению этой великой реки до самых новгородских земель. Места там, по уверению мастера Нурена, большей частью обжитые – города и деревни стоят едва ли не каждые несколько миль, если не верст[18]. В общем, сытно, мирно и не утомительно, хотя и несколько дольше, чем по первоначальным планам.

Герда не возражала. Ей было все равно, как ехать, лишь бы уже как-нибудь приехать, – и она неукоснительно следовала указаниям мастера Нурена, в частности, рекомендовавшего дамам переодеться в платья в связи с патриархальными нравами местного населения. Поэтому, когда в Хазтаракани[19] перед самой посадкой на струг их с Тильдой вознамерились похитить, участвовавшие в набеге ногайцы посчитали их просто двумя «свободными, белыми» женщинами и, разумеется, сильно просчитались.

А дело было так. Ввечеру Герда и Тильда вышли с подворья, где их отряд дожидался утра, когда можно будет грузиться на струг, и пошли по главной улице городка, присматриваясь от нечего делать к лавкам и торговым лабазам. Идут, разговаривают, смеются, и обеим невдомек, что в этих местах люди просто так по городу на лошадях не скачут. Оказалось, набег, что здесь иногда все еще случается, но местные-то, заслышав топот копыт, тут же рванули кто куда – лишь бы с дороги убраться да на глаза налетчикам не попасться… Но ни Герда, ни Тильда не были знакомы с местными реалиями, это их и подвело. Оглянуться не успели, а руки уже схвачены арканом в локтях и прижаты к телу, и кто-то подхватывает тебя на скаку и ловко взбрасывает перед собой поперек лошадиной спины.

В общем, Герда нападение прошляпила, отвлеклась, не сразу поняла, что за шум и отчего все вдруг начали кричать, и зачем кому-то нестись «аллюром три креста» по центральной улице тихого захолустного городка. А когда все-таки встрепенулась и сообразила, было уже поздно, и она, связанная, лежала поперек седла…

«…как какой-нибудь сраный мешок с зерном».

От обиды на то, какая же она дура, – раз за разом влипает во все мыслимые и немыслимые неприятности, – Герда аж зубами заскрежетала. Но обижалась она недолго. Гнев и злость, поднявшиеся в душе сразу за тем, сожгли все иные чувства, включая, естественно, и страх. А улица тем временем осталась позади, всадники проскочили распахнутые ворота в бревенчатом тыне, служившем городу стеной, и, прибавив коням прыти, помчались прочь.

«Сейчас!» – решила Герда, понимая, что еще немного и может стать поздно.

Из оружия у нее с собой были только наваха и метательный нож в рукаве. Правда, руки были прижаты к телу, но похититель не успел связать ее по-настоящему, и веревочная петля при движении лошади немного ослабла и, освободив локти, сдвинулась вверх. Герда повернула голову и взглянула на похитителя. Типичный степняк. В рукопашной схватке наверняка невероятно хорош, в джигитовке, скорее всего, тоже. Но он от нее никакого подвоха не ждет и о том, что она вооружена, не знает. К тому же он занят и на нее не смотрит.