Ляля перевела взгляд на тупые бежевые носы со следами воды. Громко вздохнула и снова заревела, заваливаясь на кровать. Успокоиться никак не получалось, в голове крутился невообразимый сумбур. Ей было одновременно стыдно за произошедшее, в то же время она понимала, что действительно ничего страшного не случилось. Людей, подобных Гусю, смутить произошедшим сложно, наверняка он видел такое, отчего бы Ляля умерла, не сходя с места.

Примешивалась жалость к несчастной змее, которая, возможно, и не собиралась никого жалить, ползла по своим змеиным делам, а её убили. Ни за что!

Потому что этот человек привык убивать – это часть его жизни, такая же, как чистить зубы, и от этого становилось настолько тошно, что вынести Ляля уже не могла. Что-то ныло внутри, отчаянно болело, вся её натура противилась тому, что она видела, чувствовала, ощущала позвоночным столбом.

Пришла в себя от резкого вкуса какой-то жидкости, которая вливала в неё Даша. Саму же Лялю держал на руках Виктор, прижимая крепко, но как-то на удивление мягко. С одной стороны она не могла пошевелиться, с другой не чувствовала никакого давления.

– Слава богу, прорвало, – улыбнулась Даша, потрепав Лялю по щеке. – Молодец, выплеснула эмоции, теперь полегче станет. Цветочки-то устрой в вазу, – покосилась на железный жбан, кем-то заботливо принесённый. – Всё же старался человек, – подмигнула она Виктору, который так и не спустил Лялю с рук.

– Чего уставились? – рявкнула Даша на собравшихся бойцов, озадаченно наблюдающих за произошедшим. – Вы сколько раз психолога прошли, прежде чем здесь очутиться? А она? То-то же! Дуболомы! Заканчивайте со своими тупыми шуточками и подкатами, иначе каждому по ведёрной клизме выпишу для прочищения мозга, в приказном порядке! Сергей Максимович поможет, – махнула рукой в сторону командира, со спартанским спокойствием наблюдающего за сценой, достойной трагедии Шекспира.

– Помогу, Дарина Александровна, – кивнул он. – Разошлись, клоуны, – махнул он рукой. Бойцов смело, как по мановению волшебной палочки.

Сергей Максимович открыл было рот, Ляля вцепилась в руку Бисарова, показывая, что никуда он прямо сейчас идти не может. Иначе, иначе… иначе… иначе… она не знала, что иначе, но выпускать из цепкого захвата руку капитана не собиралась, с ним спокойней было.

Иррациональное поведение, но об этом она подумает позже, когда вернётся к своей привычной жизни, в свою уютную квартиру, к безопасности и комфорту.

– Зайдёшь ко мне, когда освободишься, – кивнул в сторону капитана командир и вышел.

После Ляля уснула, кажется, Даша ей дала что-то со снотворным эффектом, а когда проснулась, Гуся рядом не было. Сквозь головную боль она вспомнила всё, что произошло, ужаснулась и начала всеми силами избегать капитана.

А теперь он пришёл со Славкой и, судя по разговору, уходить не собирался.

Прошёл вслед за Славой, уселся рядом на кровать, избегая контакта с больной ногой Михи, похлопал его дружески по плечу, приветствуя.

– Скучаешь? – спросил он Миху, бесцеремонно подтягивая к себе Лялю, обхватывая одной рукой, чтобы Слава могла усесться на кровать.

– Скучаю, – согласился Миха, тяжело вздохнув.

– Может, картишки? У меня есть, – капитан забрался в один из многочисленных карманов, вытащил потёртую колоду, развернул веером и тут же собрал. – В дурака?

– Давай, – оживился Миха.

– Слав, будешь? – глянул Гусь на Славу, та кивнула. – Даш, что на счёт карт? Майор? Анатолий Юрьевич? Ляля?

Все дружно согласились, видимо, читать и гонять чаи всем надоело, хоть какое-то развлечение в пыльном, тягучем течение времени. Ляля, после небольшого колебания, тоже кивнула. Играть она, можно сказать, не умела, остались смутные воспоминания, когда в младшей школе играла с братьями, постоянно проигрывая, но почему бы не вспомнить.