Домой, однако, возвращаться было страшно.

Тут Владу пришла в голову идея. Так вышло, что он не очень любил и даже побаивался фильмов ужасов – а вот диджитал-телочки, напротив, их почему-то очень приветствовали. Для неизбежных ситуаций, когда хорроры смотреть ему всё же приходилось, Владлен придумал умственное упражнение – рационализацию. Всё плохое на экране обычно случалось после того, как герои либо заезжали в новый дом, либо совали нос куда не надо, – а он, Влад, никуда ничего не совал и уж точно не заезжал! А значит, герои сами дураки и напросились на неприятности, а ему бояться нечего.

Тут он сообразил, что, вообще-то, и квартира у него новая, и комнату его русским языком просили не открывать.

Владлен хмыкнул («надо ж, как бывает»), посмотрел на телефон, всё еще зажатый в руке, и приступил к следующему этапу рационализации. Он уже спокойно, без истерики, вернулся во двор, вычислил местоположение своих окон на четвертом этаже и сделал несколько снимков. Опустился на скамейку, зазумил двумя пальцами фотографию и стал внимательно рассматривать; благо, камера последнего айфона даже на таком расстоянии давала четкую картинку в высоком разрешении. Логика была такая: квартирные хозяева не могли разместить склад какой-то крупногабаритной дряни в комнате стандартных размеров – а значит, снаружи можно будет разглядеть последствия или ремонта, или расширения жилплощади, или еще чего-то в том же духе. А после этого уже можно будет позвонить риэлторше и поскандалить – пусть хозяева перетаскивают свое говно в комнату поменьше, где он сейчас живет! А он заселится в нормальное просторное помещение!

Окно Владленовой кухни на фотографии нашлось быстро: вот оно, так настежь и раскрыто со вчерашнего вечера, ветерок трогает занавески с бледными цветочками. Слева от занавесочек, получается, окно его единственной комнаты – закрытое, чтобы не налетели комары, но тоже вполне узнаваемое. По идее, склад хозяйской дряни должен быть еще левее.

Влад замер.

Зазумил фотографию еще сильнее – до пикселей и незаметных ранее солнечных бликов.

Не поверил глазам, оторвался от телефона, поднял голову и уставился на окна своей новой квартиры.

Стратегия рационализации страхов затрещала по швам.

Владлен поморгал и еще раз попытался мысленно выстроить трехмерную проекцию планировки нового жилища. Он был почти уверен, что окно запертой комнаты, если оно вообще там было, должно было находиться левее окна гостиной (он скривился от провинциального старперского слова).

Левее, между тем, в реальности располагался самый обычный балкон, на котором мужчина в майке неопределенного цвета флегматично пил пиво прямо из горла большой пластиковой «сиськи», грыз семечки и плевал шелуху прямо вниз, во двор.

«Профессорский двор, – язвительно подумал креативный директор. – Или генеральский, какой он там».

Получается, с мысленной трехмерной моделью квартиры он не справился, и чулан выходил на противоположную сторону, к Мосфильмовской. А может, и вообще никуда не выходил, был внутренним помещением – в этих планировках черт ногу сломит. Или голову?.. Влад всё время путал. Короче, что-нибудь обязательно сломит.

Мужчина в майке длинно сплюнул в профессорский двор, обернулся и заорал внутрь квартиры:

– Светка-а-а!..

Будничность этого жеста окончательно вернула Владлена в реальность. Он, конечно, не забыл о нечеловеческой геометрии уходящих в бесконечность саванов (были подозрения, что забыть такое невозможно при всём желании); другой вопрос, что он перепсиховал во время переезда, не спал ночь, вывез тяжелый рабочий день…