— Поднос!

Имперец уже стоял прямо напротив меня. Я вздрогнула всем телом, подняла руки, с ужасом понимая, что тяжесть стала почти неподъемной. Он взял из рук стоящего рядом раба высокую вазу лаанского стекла с тоненьким горлышком, из которого торчала срезанная форсийская роза с бархатными лепестками. Красная, как моя накидка. Свежайшая. Наверняка из того самого сада. Я с трудом преодолела инстинктивное желание понюхать цветок. Опомнилась. Как только донышко коснулось подноса, руки затряслись. Одно неверное движение — и ваза перевернется. Я ясно ощущала, как она едва-едва шатается на зыбкой поверхности. Значит, об этом говорила Пальмира — не уронить. Во что бы то ни стало — не уронить.

Я скользнула взглядом по остальным девушкам — у каждой на подносе стояла такая же ваза с красной розой. У некоторых в руках все уже ходило ходуном. Я собрала всю волю в кулак, напряглась, сжала пальцы вокруг проклятых подвижных ручек. Вдруг музыка стала громче, и я поняла, что открылась какая-то дверь. Я нашарила взглядом прямоугольник скупо подсвеченной темноты и увидела, как девушки, одна за одной, исчезают в дверном проеме. Мне ничего не оставалось, как следовать за ними.

В помещении невыносимо пахло дарной. Настолько что я едва не закашлялась. Тягучая музыка обволакивала. Казалось, моя накидка стала влажной, и чужие руки прижимали к телу мокрую липкую ткань. Я не могла отделаться от ощущения, что меня разглядывают, что меня трогают. Металл под накидкой обжигал бедра холодом, и соски болезненно сжимались. Сердце колотилось. Я не смотрела по сторонам — сосредоточилась на своей ноше. Порой задерживала дыхание. Просто шагала за девушкой, идущей впереди, с одной единственной мыслью: не уронить.

Под босыми ступнями чувствовался мягкий шелковистый ворс. Я готова была поклясться, что это аассинский ковер. Мы никогда не могли себе их позволить — слишком дорого. Как и лаанские светильники. Говорят, дома высокородных были полны лаанского стекла и сиурского перламутра… Но под этими глупыми мыслями билась другая: кого я сейчас увижу? У меня не было ни единого предположения. И что здесь делали остальные девушки?

Нас поставили полукругом в зыбких цветных отблесках. От движения света казалось, что твердь уходит из-под ног, и я еще крепче вцепилась в ручки проклятого подноса. Пальцы уже онемели, мышцы ломило. Я старалась оглядеться, но видела лишь мутные контуры. Мы неподвижно стояли в тишине, лишь тягучая музыка заползала в уши. Я даже уже привыкла к отвратительному запаху дарны, почти не чувствовала.

— Значит, сегодня их десять… Решил уменьшить вероятность?

Голос за спиной раздался так неожиданно, что я вздрогнула всем телом. Проклятая ваза пошатнулась, все же я каким-то чудом смогла ее удержать. Стиснула зубы. Но одна из девушек слева не справилась. Я отчетливо услышала тяжелый звук падения подноса.

И капризный тон за спиной:

— Никакой выдержки… Я буду разочарован, если это окажется она. Это уничтожит весь азарт.

Короткая усмешка:

— Зато вернет тебе деньги. — Уже другой голос. Ниже, глуше. — Но можно выбрать и другую. В виде исключения.

— Это не по правилам.

— Правила всегда можно изменить. Так станет даже интереснее. Не хочешь, тогда первым буду я.

— Чтобы девственница снова досталась тебе? Не забывай — я намерен отыграться. И дело же не в деньгах, ты знаешь… Я тоже хочу весь букет. Пора прервать твою череду триумфов, иначе я стану думать, что везение навсегда отвернулось от меня.

Я чувствовала, что стремительно покрываюсь холодным потом. О ком они говорят? Кого имеют в виду? Неужели меня? И судя по всему, их двое…