– Двадцать три пеннингара, – вынес приговор суровый лавочник и отшвырнул мыском сапога ближайший осколок. А затем он сместился влево, преграждая своей массивной фигурой путь к выходу.

«Двадцать три…»

В кармане плаща Хильди судорожно сжала пальцами одну-единственную монетку.

– Я… – Она нервно сглотнула, не поднимая взгляда. – Простите, пожалуйста.

Лавочник настойчиво протянул мозолистую ладонь.

– Я случайно задела. – Голос предательски дрогнул. – Вы напугали меня, и вот… Простите, простите. – Она виновато закусила губу, мысленно коря себя за то, что зашла сегодня в эту лавку. Ведь не собиралась же. Но так хотелось окунуться в атмосферу зимнего праздника, всего лишь посмотреть на сверкающие шары и гирлянды, вдохнуть пряный аромат фруктов из далёкой Гардарики и привычной, но оттого не менее любимой хвои. – Я… Я могла бы всё убрать. И… порядок навести. Полы помыть, разобрать товар.

– Полы помыть? Да на кой швахх мне сдались твои полы?! – Разозлённый лавочник грубо схватил Хильди, до боли сжал её плечо, вынуждая поднять опущенную голову, а затем прищурился, разглядев наконец её глаза. – Ах ты… Мне следовало бы догадаться. Деньги давай, отродье варга!

Варг. Это слово преследовало её с самого детства. И с каждым разом жалило всё больнее. Слово-то было прежним, да только чем взрослее становилась сама Хильди, тем глубже ранила её эта несправедливость.

В требовательной, злой тишине, которая ещё немного – и заполнилась бы всхлипами и мольбами, раздались шаги.

– Отпусти, – прозвучал мягкий баритон.

Хватка тут же ослабла. А из-за нарядной горы подарочных коробок вышел мужчина. На мгновение он прищурился, словно его ослепило солнечными лучами в летний полдень, хотя лавку освещали обычные лампадки, свисающие с потолка. Да и какое лето… за окном ветер осыпал прохожих колючими снежинками и морозил щёки.

Одет мужчина был непривычно: плащ с элегантными кожаными вставками и капюшоном дышал дороговизной, но выглядел старомодно. Хильди не сильно разбиралась в мужской одежде богатых скандов, но так будто бы ещё в прошлом веке одевались.

«Может, скальд? С выступления прямиком, вот и в образе…»

Особенно в глаза бросалась старинная застёжка-фибула, ярко отливающая серебром на фоне тёмной плотной ткани. Сужающиеся книзу штаны незнакомец заправил в высокие сапоги, тогда как в Лэе давно уже предпочитали ботинки, подбитые кроличьим мехом.

«А может, чужеземец?»

Хильди встретилась с уверенным взглядом странных ярко-голубых глаз.

«Он что, тоже какой-то варг?»

Она мимолётно отметила и упрямые светлые брови, и нос с лёгкой горбинкой.

«Наверняка был сломан».

Под пристальным вниманием незнакомца Хильди стушевалась и, нахмурившись, принялась рассматривать осколки на полу.

«Двадцать три пеннингара… Как же быть?»

– Вечер добрый, – тем временем расплылся в угодливой улыбке лавочник. – Не слышал, как вы вошли, уважаемый сканд…

«Перед варгом он бы не стал так заискивать. Может – маг? – невольно промелькнула мысль. – Хотя откуда бы ему взяться в нашей глуши…»

Потенциальный покупатель не спешил заполнить повисшую паузу и назвать своё имя, ограничился лишь коротким:

– Отпусти её. Беру расходы на себя.

Хильди шумно выдохнула, не веря своему неожиданному спасению.

– Спасибо, – тихо прошептала она. – Спасибо вам, достопочтимый сканд.

Она благодарно склонила голову и торопливо выскочила из лавки, боясь, что неожиданный благодетель передумает.

Торвальд лениво приоткрыл глаза и проводил взглядом крупицы хаоса, пляшущие в воздушных потоках. Недовольный ветер тянул заунывную песнь о вечных льдах и далёких бурях, а море неспешно качало мощное тело в своих объятиях, соблазняя вновь погрузиться в дрёму…