Как в воду глядел преподобный любитель сладкого.
– Ты что творишь? – набросился на меня Укси, едва мы оказались вне видимости со стен и воссоединились с остальной командой. – И где мое золото?!
– Наше золото! – рявкнул я. И «включил ярла»: – Меня слушай! Король Элла идет сюда!
– Ну и пусть…
– Нет, не пусть! Главный жрец сказал: они его ждут уже сегодня!
Вообще-то настоятель сказал: «может быть», но немного сгустить краски не помешает.
Дошло. Видимо, тоже представил картинку: королевское войско ловит с поличным грабителей святыни.
– Конунг должен это узнать, и чем скорее, тем лучше! – Я снова «включил ярла».
Плешивый был в нашей команде главным. По должности, но не по статусу.
– Конунг узнает, – проворчал Укси. – Золото ты зачем отдал?
– А что я, по-твоему, должен был сделать? Схватить его и бежать? Уймись! Если вернемся домой, я отдам тебе из своего. Всем отдам! – повысил я голос.
– А если не вернемся? – агрессивно крикнул кто-то из хирдманов.
– А если не вернемся, на хрена тогда тебе золото? – парировал я.
– Но…
– Хорош болтать! – перехватил инициативу Плешивый. – Бросайте эти дерьмовозки! Мы возвращаемся!
– Эй, а вы что же, не станете громить монастырь? – возмущенно завопил наш проводник, встав на моем пути.
Язык Севера он понимал очень условно, но главное уловил.
Зря он влез. Забыл, с кем имеет дело. Нет, я бы его просто отпихнул, но англичанин обратил на себя внимание Укси, а Укси – это не я. Оплеуха сбила англичанина с ног, и наконечник копья вошел ему между ребер. На полпяди. Как раз до сердца.
Плешивый наступил на бьющееся в агонии тело, обтер о рубаху должника наконечник копья и рявкнул:
– Бегом!
И мы побежали.
Глава пятая. Убьем их всех!
– Копьем! – заревел Рагнар. – Берегись!
Горизонтальный просвет между краем шлема и краем щита. Вижу сквозь него строй англичан. Стена щитов, щетина копий.
Мой щит дергается. В него угодила стрела. Седьмая по счету. Левая нога вперед, правая – подшаг, левая – вперед…
– Вер! Трик! Хер! Ек! Ком! Вер! Трик!..
Берегись, мы идем!
Плечо к плечу, щит к щиту. Остается семьдесят шагов, шестьдесят… Звонкий удар по макушке шлема. Стрела. Вскользь. Тридцать…
Мы не стали отсиживаться за стенами в роли мишеней для английских стрелков. Так решил Рагнар.
Король Элла пришел. Тем хуже для него. С дружиной пришел, с несколькими сотнями лучших воинов Нортумбрии.
Тем хуже для них.
С ними еще полтысячи бойцов: дружины танов, фирд[4] …
Тем хуже для них и лучше для нас. Убьем их всех, и больше никто не станет у нас на пути!
Так сказал Рагнар Лотброк. Один дан стоит десяти, нет – двадцати англичан. Убьем их всех! Сдерем шкуру с их конунга! Заберем его золото! Оттрахаем его дочерей! Убьем ярлов! Отнимем трэлей! Мы – даны! Боги Асгарда глядят на нас! Пусть гордятся нами!
Вер! Трик! Хер! Ек! Ком!
Тридцать шагов. Я вижу глаза англичан. Их вдесятеро больше, но им страшно. Мы – норманны, мы – их кошмар! Они тоже кричат.
А мы – замолкаем. Короткий разбег – и острие клина ударяет в английский строй. Острие – это Рагнар. Я слышу вопли и грохот. Упираюсь плечом в спину того, кто впереди, готовясь навалиться, чтобы продавить вражескую стену. Но в этом нет нужды. Я не вижу, что там, впереди, но это и так понятно. Конунг и его лучшие хольды вспороли английский строй. Все его шеренги. Мы уже внутри. Очень тесно. Зато тянуться не надо. Колю мечом поверх щита. И еще раз, и еще…
Прошли. Вижу английских лучников. Они бегут. Разворот. Перестроение. Раньше я был в хвосте, теперь – почти на острие клина. Но теперь – легче. Перед нами не сплоченный строй, а смешавшиеся шеренги.