– Видно, хорошо отдохнул господин младший урядник, – смеётся Кобляков, глядя на помятый лик заместителя команда взвода.

– С этим Юркой как свяжешься, – поясняет Сашка. – Удержу не знает, денег навалом… Хотел уйти раза три, так он за руки хватает: давай ещё посидим… так редко собираемся. Потом я ушёл, а они с Коляном ещё остались.

Анатолий снова смеётся:

– Вот у людей забот нет.

А Саблину что-то совсем не смешно, он достаёт из кармана кителя листочек с фамилиями, кладёт его перед Каштенковым.

– Чего это? – тот берёт бумагу и разворачивает её.

– Обзвони людей, хочу встретиться с ними, пусть приходят завтра к одиннадцати, может, кто во взвод к нам пойдёт, – говорит ему Аким. – А сейчас пей чай и к кошевому пойдём, хочу батареи получить и на склад отнести.

– Слушай, Аким, – морщится зам, – дай хоть отдышаться.

– Некогда дышать, Саня, – холодно, почти зло, отвечает ему Саблин. – Смотр через шесть дней, а у нас некомплект людей, транспорт завтра получить нужно, амуницию тоже, и снарягу хочу посмотреть, что ты уже подписал. Дел по горло, так что давай пей чай и пошли. А ещё позвони Калмыкову и Ряжкину, сейчас позвони, скажи, что встретиться с ними сегодня не смогу, скажи, завтра в пять утра тут, в буфете, буду их ждать.

Каштенков вздыхает, понимающе кивает: ладно; без видимой радости и выдохнув перед этим, один стакан чая выпивает залпом.

Глава 7

Жара уже начала отступать, а над станицей висело обычное для конца дня облако из мелкой желтоватой пыли. Даже в степи такой мерзкой пыли не было. Висела такая же лишь над станицами или над большими, оживлёнными трасами. Пыль эта забивала респираторы и фильтры в хатах, въедалась в одежду, оседала на смазке или на солнечных батареях, снижая их эффект едва ли не вполовину, в общем, в те дни, когда ни дождей, ни ветров северных не было, людям она хлопот лишних доставляла.

Саблин же через эту пыль, висевшую вдоль всей дороги, возвращался домой и уже думал, что сказать сыну насчёт обещанной рыбалки.

«Какая теперь тут рыбалка? Дел столько, что делать-не переделать. Пока смотр не пройдёт, наверное, никакой рыбалки не получится. Придётся Олегу подождать немного».

А подъезжая к своему дому… он даже поначалу было не понял, как ЭТО могло оказаться на его улице. Аким разглядел у своего забора дорогущую и сильно запылённую машину. «Енисей 60». Машина имела двигатель в два литра и была прожорлива, как армейский грузовик или даже БМП. На такой у них в станице ездил только… покойный Савченко. И лишь подъехав ближе, под толстым слоем пыли он разглядел номер и понял, что машина приехала из… Преображенской.

Ну, может, и из Преображенской, но что она делала возле его забора, возле его ворот?

Ворота ему открыл Олег, и как только Аким загнал свой квадроцикл под навес во дворе и заглушил двигатель, сын сообщил ему, оттянув респиратор:

– Батя, к тебе женщина приехала, – и прежде чем отец успел с удивлением спросить, что ещё за женщина, сын договорил: – Её Еленой звать.

– Чего? – это было всё, что прапорщик смог ответить на эту новость.

Он, конечно, не сомневался, что с Еленой ему встретиться ещё придётся, но вот что она сама… к нему домой…

«Мурашкина Елена? Неужели она? – но какая ещё Елена могла приехать к нему на дорогой машине с номерами станицы Преображенской? – Вон оно как… Ядрёный ёрш…».

Если учесть ещё, что к этой самой Елене он приезжал с Юнь… то тут уж и вовсе… Кажется, у него снова начинала побаливать голова.

«Ты глянь, не постеснялась… Приехала… И какого же рожна ей надо?».

Хотя последний вопрос был риторический. Аким догадывался, зачем она наведалась.