– На этот случай я припаркую автомобиль у двери ресторана и не стану выключать двигатель.

Тина дала ему свой адрес, потом они поговорили о джазе и Бенни Гудмане, отвратительной работе телефонной компании Лас-Вегаса, словом, не только перешли на «ты», но уже и болтали как давние друзья. В разговоре выяснилось, что в свободное от работы время он катался на горных лыжах и летал, вот и рассказал Тине немало забавных историй о том, что иной раз случалось на горнолыжных трассах и в воздухе. В его компании она чувствовала себя уютно, но при этом он и интриговал ее. В нем чувствовалась мужская сила и нежность, агрессивная сексуальность и доброта.

Премьера… хит сезона… большие деньги… новые возможности, открывающиеся благодаря ее успеху с первым мегашоу… а теперь новые радужные перспективы в личной жизни…

Раздумывая над всеми свалившимися на нее благами, Тина вдруг поразилась тому, сколь многое может измениться в жизни человека за один только год. Горечь, боль, трагедия и, наконец, свет в конце черного тоннеля. Будущее, ради которого стоило жить. Радужное будущее. В тот момент Тина не сомневалась, что теперь-то у нее все наладится. Не ждала подвоха.

Ночь окутала дом Тины Эванс, шурша сухим ветром пустыни.

Соседский кот крался по лужайке, охотясь за подхваченным ветром листком бумаги. Прыгнул, не схватил, споткнулся, испугался самого себя, метнулся на другой участок.

В доме по большей части стояла тишина. Через равные промежутки времени начинал урчать компрессор холодильника, потом замолкал. Иногда под сильным порывом ветра дребезжала разболтавшаяся стеклянная панель одного из окон в гостиной. В какой-то момент включилась система обогрева, пару минут шипел горячий воздух, поступающий через вентиляционные решетки.

Перед самой полуночью температура воздуха в комнате Дэнни вновь начала падать. На дверных ручках, на корпусе радиоприемника, на других металлических предметах начала конденсироваться вода. Падение температуры продолжалось. Вода превращалась в лед. Изморозь появилась и на оконных стеклах, и на зеркале.

Включилось радио.

Тишину разорвал пронзительный вой, острый, как лезвие топора. Потом вой стих, на дисплее вспыхнули и принялись быстро сменять друг друга числа. Музыку сменяли голоса, на их место снова приходила музыка. Какофония звуков эхом отражалась от стен.

В доме никого не было, так что никто этого безобразия не услышал.

Сдвижная дверь стенного шкафа открылась, закрылась. Открылась…

В стенном шкафу рубашки и джинсы принялись раскачиваться на вешалках, некоторые попадали на пол.

Кровать затряслась.

Выставочный стенд, в котором стояли девять моделей самолетов, закачался, принялся биться о стену. Одна из моделей свалилась с полки на пол, потом еще две, три, еще одна, пока все девять не превратились в груду обломков.

На стене слева от кровати постер с внеземным существом из фильма «Чужой» разорвало пополам. Радиоприемник более не перескакивал с волны на волну, остановился на частоте, не занятой ни одной из радиостанций. Зашипел статическим электричеством. Потом шипение сменилось голосом. Голосом ребенка. Мальчика. Никаких слов. Лишь долгий, исполненный муки крик.

Через минуту голос смолк. Зато кровать начала подпрыгивать.

Дверь стенного шкафа по-прежнему открывалась и закрывалась, с грохотом ударяя по упорам.

Пришли в движение и другие вещи. Почти на пять минут комната словно ожила.

А потом умерла.

Тишина вернулась.

Воздух вновь потеплел.

Изморозь на окнах и зеркале исчезла, а на лужайке кот продолжил охоту на листок бумаги.