«Танцующая» нежилась у причала. Чабби с Анджело были уже на борту.

– Я залил топлива в запасные баки, Гарри, – сообщил мне Чабби. – Теперь на тысячу миль хватит.

– Грузовые сетки не забыл? – спросил я, так как работать с объемистой слоновой костью без сеток – сомнительное удовольствие.

– Лежат в такелажном ящике, – кивнул он.

– Куртку еще не забудь, в проливе будет зябко. Глянь, какой ветер.

– Не переживай, Гарри. Это тебе беречься надо, а то выглядишь хуже, чем десять дней назад. Больной совсем.

– Зато по ощущениям молод, полон сил и хорош собой, Чабби.

– Угу, прямо как моя теща, – хмыкнул он, после чего сменил тему: – Дружище, а где твой автомат?

– В полиции.

– То есть пойдем без ствола на борту?

– До сих пор справлялись.

– Всегда бывает первый раз, – проворчал он. – Я без ствола как голый буду.

Меня всегда забавляла его одержимость оружием.

Несмотря на все представленные мною свидетельства противного, Чабби никак не мог отделаться от уверенности, что скорость и дальность полета пули зависят от силы нажатия на спусковой крючок, – а стреляя, всегда намеревался, чтобы пули летели очень быстро и улетали очень далеко. Спускал курок с такой неукротимой силой, что не будь мой «ФН» столь надежным, давно бы приказал долго жить.

К тому же в момент стрельбы Чабби страдал от полной неспособности не жмуриться. На моих глазах он с трех метров промазал по пятнадцатифутовой тигровой акуле, хотя выпустил в нее целый магазин, все двадцать патронов. Другими словами, Чабби Эндрюсу не светило попасть в Бисли[4], но по природе своей он обожал огнестрельное оружие и прочие штуковины, умеющие говорить «бабах».

– Рутина, Чабби, плевое дело, оздоровительный круиз, вот увидишь.

Но он скрестил пальцы против сглаза и отправился полировать и без того сиявшую медь «Танцующей», а я сошел на берег.

Офис турагентства Фреда Кокера оказался безлюден. Я позвонил в колокольчик на столе, и Кокер – без пиджака и галстука, с засученными рукавами рубашки и в красном резиновом переднике на животе – высунулся из подсобки.

– Добро пожаловать, мистер Гарри. Проходи. И входную дверь запри, пожалуйста.

Подсобка разительно контрастировала с парадным офисом, где на оклеенных кричащими обоями стенах теснились яркие туристические фотоснимки. Она напоминала длинное и удручающее лошадиное стойло. У стены громоздились дешевые сосновые гробы, а чуть дальше, у двустворчатых ворот, расположился катафалк. В углу, за чумазой холщовой занавеской, стоял мраморный стол с канавками по краям и трубкой для слива жидкости в ведро на полу.

– Проходи, присаживайся, – повторил Кокер. – Где-то там есть стул. Ты уж извини, но во время разговора я буду работать. Надо успеть к четырем дня.

Я взглянул на обнаженный трупик на столе. Хилая девочка лет шести с длинными черными волосами. Одного взгляда мне хватило, поэтому я передвинул стул за занавеску, чтобы видеть лишь безволосую верхушку головы Фреда Кокера, и закурил чируту. В подсобке стоял тяжелый запах бальзамирующего состава, и я чуть не поперхнулся.

– Со временем привыкаешь, мистер Гарри, – сообщил Фред Кокер в пику моей брезгливости.

– Ну что, договорился? – Мне не хотелось обсуждать его мерзкое ремесло.

– Все готово, – заверил он.

– С нашим другом из форта рассчитался?

– Все улажено.

– Когда ты его видел? – настаивал я, сгорая от любопытства: мне не терпелось узнать про Дейли и его самочувствие.

– Сегодня утром, мистер Гарри.

– Ну и как он?

– По-моему, как всегда. – Оторвавшись от своего зловещего занятия, Кокер вопросительно уставился на меня.