Взгляд мужчины вмиг стал задумчивым, но оставался сосредоточенным. Всего несколько мгновений, и на меня смотрели так, будто впервые увидели то, чего раньше просто не замечали, так как было скрыто или же чему банально не уделяли должного внимания. Задумчивость сменилась бледностью. Кожа мужчины итак была светлой, а на её фоне тёмные глаза и лицо с резкими чертами, обрамлённое такими же тёмными волосами, придавали внешности некой опасности.

— Нижайше прошу прощения за свою дерзость, моя госпожа, — сделав подобающий уважительный поклон, проговорил резко изменившийся до неузнаваемости дворецкий. Он также неожиданно опустился на правое колено, низко склонив голову. — Уверяю, что впредь со своей стороны не допущу даже мысли о непочтительном отношении к вам. Готов принять любое наказание за совершённую провинность.

От столь резкого «переобувания» опешила. Понятное дело, что слова герцога при моём недуге должны были заставить бывшего маркиза довольно крупных земель задуматься над своим поведением в отношении меня. Однако не думала, что такой, как он, когда-то бывший одним из уважаемых аристократов при дворе и оказавшийся преданный любимой второй женой и собственными детьми, в один момент так шустро признает меня своей госпожой.

Лорд, всегда презиравший грязную кровь простолюдинов и незаконнорожденных детей в один день лишился всего: титула, родного поместья, семьи, былой известности, добитого потом и кровью уважения в высшем свете, незнающей бедности жизни и всех друзей. Его предали жестоко, ударив по самому больному и отобрав всё, что было дорого. Тогда он возненавидел всех, кто даже косвенно был виновен в произошедшем и готовился к крупномасштабной мести.

Среди предателей затесались и бастарды его мнимых лучших друзей, которых тщательно скрывали. Но куда больнее было, когда стало известно, что его возлюбленная оказалась самой настоящей расчётливой и подлой стервой. Изменяла ему, даже успела тайно родить бастарда до свадьбы, а первая брачная ночь была подставной и специально спланированной, чтобы Люций Вермунд ничего не заподозрил. А-ля восстановление девственности ценой жизни троих магов.

Почему никто не узнал об этом? Провернувшие столь сложную махинацию люди очень осторожничали и предусмотрели всё, что могло бы им помешать. На маркиза наложили принудительный магический запрет неразглашения, да и он бы не решился рассказать. Слишком стыдно было за свою недальновидность и наивность. Когда такое происходит под носом, а ты даже не подозреваешь и после всё обрушивается одним махом — такое себе чувство.

Дворецкий был сильным и уважаемым магом, вызывавшим у многих волны зависти. Благородство и доверие его же и уничтожило, превратив в убийцу. Вся его семья погибла в один день ценой половины его силы. Этого ему не хватило, и он собирался зайти дальше, но был вовремя остановлен Вальзаром Адерли и им же спасён, даже оправдан. Однако земли и титул ему хоть и вернули, отказался от них и по собственному желанию пошёл на службу в семью Адерли. Но в сердце и по сей день живёт ненависть к предателям и бастардам.

Сейчас, найдя в закромах памяти историю о не особо подробном прошлом мужчины, начинаю понимать, почему он закрывал глаза на всё, что творилось с Розалиной. Однако это не оправдание и никогда им не станет, что бы кто ни говорил. Во всяком случае я не готова такое принять.

И всё же не могу не поразиться силе этого человека. Он встал передо мной также, как когда-то перед герцогом Адерли, говоря на полном серьёзе, без тени сомнения. Гордый, всей душой презирающий бастардов и не желающий никому подчиняться, кроме герцога и его наследника, признал незаконнорождённую своей госпожой, встав на колено и склонив голову, словно и не был когда-то почитаемым лордом. По крайней мере, именно так и выглядело, что его уважали. Но предали…