Плачущий, жадно внимающий с восторженным выражением лица каждому слову Рожественский вскочил со стула в третий раз:
– Будет исполнено, Ваше Императорское Высочество!!!
Цинизм, пожалуйста, вернись, потому что я такими темпами рехнусь.
Глава 2
Процедура чтения завещаний была долгой и заставила мою Марго прослезиться подготовленным в честь нашей с ней помолвки подарком от Виктории – комплектом жемчужных драгоценностей. Единственное, что досталось немецкой части гостей, кстати.
– Её Величество Виктория, Божьей милостью королева Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, защитница Веры, императрица Индии, завещает Его Императорскому Высочеству Георгию из династии Романовых набор для письма из слоновьих бивней и десять бочонков лично одобренных Ее Величеством чернил с просьбою помнить о том, что по письмам порою можно узнать о человеке больше, чем прожив с ним всю жизнь под одной крышей.
Любила со мной переписываться старая королева. У нее было прекрасное, замешанное на иронии ко всему на свете чувство юмора, и мне остается только надеяться, что я не разочаровал ее своими юмористическими упражнениями. Посыл завещанного понятен – я же «запаска», и ей на меня до недавних пор было плевать. Либо Ее Величество просто пошутила надо мной в последний раз.
– Это так трогательно, – почти искренне вздохнул я и тепло улыбнулся висящему на стене за спиной стряпчего портрету Виктории. – Спасибо, бабушка.
Вилли едва слышно фыркнул, не поверив в мои чувства.
Кабинет огромен – нельзя нас на компактные скамейки упаковывать, нам положены соответствующие статусу индивидуальные кресла. Ну и много нас – вся родня со всей Европы слетелась. Подавляющее большинство уйдет только с чувством исполненного долга – на такую ораву никакого наследства не напасешься.
Последней, сразу за мной, в завещании королевы упоминалась Ксюша – ей досталось модное платье, в котором ходила Виктория в подростковом возрасте. Мода циклична, и, полагаю, когда-нибудь сестренка его «выгуляет», к большой радости аристократии.
Далее мы перешли к завещаниям остальных покойных.
– Лошадь породы…
– Носовой платок с вензелем…
– Личный прогулочный шлюп…
Это Эдуард, и мне от него вообще ничего не досталось. Завещание Александры – маминой сестры и жены Эдуарда – для нас оказалось приятнее:
– В связи с трагической гибелью дочерей, все имущество принцессы Александры Датской завещается ее сестре Марии Федоровне, Императрице Российской. Предмет первый – украшенный брильянтами золотой крест, подаренный покойной королем Дании.
Копия креста королевы Дагмар Богемской.
– Сто тысяч крон, собранных народом Дании в качестве приданного.
Полагаю, собирали не с крестьян и рабочих, а с Датских богачей – я бы именно так и делал, но, к счастью, не надо. «Соточка» теперь вернется в Данию – не оставит же Дагмара ее себе. Так-то может, особенно если я попрошу подкинуть на какой-нибудь проектик, но я же не попрошу. Дания, несмотря на кажущуюся (мне) бесполезность, страна полезная, причем не только и не столько тем, что у них есть промышленность и судоверфь, а контактами с несколько одряхлевшими за последний век финансовыми кланами северных соседей, с которыми я робко надеюсь поработать к обоюдной выгоде.
– Коллекция яиц работы русской фирмы «Фаберже», – продолжил стряпчий.
С Петром Карлом Густавовичем Фаберже мы на приемах в Петербурге виделись, и одно яичко я у него купил – в подарок Марго. Суммарная ценность коллекции покойной Александры что-то вроде пары миллионов, но «обналичить» их нельзя – поставим во дворце пыль собирать и внушать мне мысли об опасности классового неравенства.