Тоже ожидаемо – «хоть сейчас в колонии всем подразделением во главе со мной!». Мнение Кочубея давно известно, а посему можно подвести итог:

– Согласен с вами, господа. Народ засиделся в казармах и жаждет проявить себя в настоящем деле. Послезавтра я отправлюсь в Военное министерство, дабы обсудить этот прожект. Полагаю, наши генералы согласятся с необходимостью провести через горнило пусть и колониальных, но сражений как можно большее количество добровольцев – польза от этого дела очевидна.

Господа покивали, и мы выпили за такую хорошую идею.

– Ах, колонии! – мечтательно прикрыл глаза Сандро. – Как много в них неизведанного! Как мощно наполняют паруса тихоокеанские ветра! Как сладок их запах!

В 88 году он совершил «кругосветку», а недавно вернулся из плаванья в Индию в связи со смертью матери, Ольги Федоровны. Я в это время был в районе Урала, а океан – огромен, поэтому неудивительно, что мы разминулись, а похороны я пропустил.

– Как паскудно воняют индийские трущобы! – в тон ему добавил Кочубей.

Мы с ним и Михаилом Николаевич поржали, Сандро снисходительно улыбнулся:

– Кому как не вам разбираться в оттенках вони, Виктор Сергеевич – весь Петербург знает о вашем пристрастии выбирать самых смрадных да уродливых извозчиков с самыми никудышными и грязными телегами.

Посмеялись, Кочубей гордо приосанился:

– И я нисколько этого не стыжусь! Я – не какой-то легкомысленный щеголь, единственной заботою которого является желание пустить пыль дамам в глаза.

Посмеялись и над этим.

– Выпьем же за извозчиков – этих незаменимых проходимцев и сплетников! – огласил тост Николай.

Веселый будет вечер.

Через час Романовы и князь изрядно накачались, и мы переместились в гостиную, сидеть у камина – температуру в помещении сбалансировали открытыми нараспашку окнами – и курить кальян: это древнее изобретение, и во дворце оно нашлось. Тут-то, что называется, из Николая Михайловича и «поперло».

– Я с невероятным восторгом встретил ту статью, в которой вы пообещали народу Империи Конституцию и Государственную думу! – отражая пламя камина мутными глазками, поделился он радостью. – Скажите, Георгий Александрович, не ошиблись ли мы в своих надеждах?

Ой как все запущено. Но восторженное выражение лица несомненно идет мне на пользу – этого «бледного юношу со взором горящим» надо приручать, и вместо вредного фрондера у меня появится лично преданный фанатик, который сделает что угодно. В разумных рамках, разумеется. И я же в самом деле не вру – будет и Дума, и Конституция. Полномочия первой и содержание второй же не обговариваются.

– Ну конечно же нет! – сымитировал я возмущение. – Лгать недостойно наследника Российского Престола! Мы стоим на пороге XX века, и входить в него, не имея таких инструментов как Конституция и Дума, попросту глупо!

Коля горячо закивал, Сандро покивал без энтузиазма, продолжая держать нейтралитет, Кочубей ухмыльнулся в усы – он примерно знает, что я задумал, поэтому сейчас ощущает удовольствие от превосходства над Романовыми, ибо пользуется моим личным доверием.

– Сложность нашего мира увеличивается с каждым днем, – продолжил я. – Увеличивается скорость научно-технического прогресса, появляются новые, доселе невиданные сферы человеческой деятельности, растет население, и эти тенденции будут только нарастать. Вместе с этим появляются новые вызовы для власти, и эффективность ее во многом будет измеряться скоростью реагирования на эти вызовы. Крепкая вертикаль власти имеет изрядные плюсы – например, я приложу все усилия, чтобы в новое тысячелетие наша Империя вошла современным, сильным и мощным государством. Это – не мечта, а цель, и я намерен идти к ней с высоко поднятой головой, как когда-то это делал великий Петр!