– Вот. С моста собилалась плыгать.

Арину бросило в краску. Мужчина в йоговских штанах сделал шаг вперед. Положил руки ей на плечи. Усмехнулся:

– Ты знаешь, что д’Артаньян тоже хотел покончить с собой?

– Отпустите меня!

– А его друг Атос сказал: «К этой глупости всегда успеешь прибегнуть. Ведь только она непоправима».

Арина хотела крикнуть: что это не его дело. И вообще пусть все оставят ее в покое! А мелкому – врезать хороший подзатыльник. Заслужил.

Но дядька продолжал держать ее в объятиях и внимательно смотреть в глаза. Как-то особенно у него выходило. Будто и сердце ее, почерневшее от горя, видит, и душу – пустую после маминой смерти.

И Арина вдруг пробормотала:

– Да я не то что специально собиралась. Просто остановилась, взглянула случайно с моста в воду, и…

– Проходи. – Мужчина аккуратно взял ее за плечо.

Его рука, в отличие от ладошки пацана, обожгла кожу, будто грелка после мороза.

– Я посел, дядя Йова? – спросил малец.

И будто ветром его сдуло.

Арина послушно вступила в длинный коридор. Ни единой вешалки или шкафа. Никаких полочек для обуви. Стены увешаны фотографиями. На всех – море и солнце. Восходы, закаты или яркий луч, пробивающий черную грозовую тучу. Где-то в недрах заунывно напевает женский голос. Арина (по музыкальной литературе всегда была «пятерка») узнала: мантра. Исполняет Дэва Премал. Пахнет ароматными палочками и куркумой. Филиал Индии – неподалеку от Крымского моста.

Йова щелкнул пальцами – еле слышно, показалось Арине. Но одна из дверей немедленно открылась, оттуда выскочила девушка – тоже очень худая, в просторных штанах. Присела перед гостьей на корточки, улыбнулась снизу вверх:

– Вашу обувь?

Арина смутилась окончательно. Сроду ее никто не разувал. Да и что у нее за носки? Может, рваные, грязные? Она просто не помнила.

Но Йова не дал и слова вымолвить. Глаза в глаза – будто тайну страшную поверял – произнес:

– У нас очень приятный пол из пробки. И подогрев. А вся обувь в отдельной комнате остается.

– Зачем?

– Чтобы не тащить в квартиру энергетику с улицы. Плюс элементарная гигиена.

Она не придумала, что возразить.

Носки, к счастью, оказались не рваными, а почти новыми, махровыми, со смешными лягушками. Арина вспомнила: их осенью мама подарила – чтоб дочка не мерзла, пока отопление в квартире не дадут.

В носу сразу зачесалось.

Йова убрал руку с ее плеча, развернул к себе лицом, прожег синью глаз. Спросил:

– Медитацию с поющими чашами любишь?

– Э-ээ… а что это?

– Это способ вернуться к тем, кто тебе дорог, – внушительно произнес мужчина.

– Вы о чем? – со страхом спросила она.

– Ну, у тебя ведь беда? Потеря? Кто погиб? Ребенок, муж?

– Мама.

– Давно?

– П-пять дней назад.

– Значит, она еще здесь. На земле, – уверенно произнес Йова. – И ты сможешь ее увидеть. Я охотно тебе помогу.

Арина постаралась взять себя в руки. Ты что, малышка, с моста не прыгнула, так в другую беду лезешь? Что это за квартира? Что от тебя хочет этот странный мужик?

Она спросила, как могла, сурово:

– Кто вы такой?

Мужчина взглянул удивленно:

– Лев Балаев. Вы меня разве не знаете?

– Откуда мне вас знать?

– Я читаю лекции. Издаю книги, записываю диски. Провожу ретриты и семинары. В социальных сетях почти миллион подписчиков.

– Вы йог, что ли, какой-то? – с презрением спросила Арина.

Девица, принимавшая обувь, уничижительно взглянула на гостью. Но ничего не сказала. Юркнула за одну из дверей.

Лев Балаев внушительно проговорил:

– Я не занимаюсь стандартной йогой. Я переворачиваю всю жизнь человека. Исцеляю от любого страдания. Хотите, чтобы та, кто умерла, продолжала вас радовать?