— Что?

— Ты слышала. — Голос Ясмин становится более напряжённым, почти дрожащим. — Он к тебе тянется? Он тебя хочет?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь не потерять контроль.

— Ясмина, это нелепо.

— Ответь!

Я сжимаю зубы, чувствуя, как во мне нарастает раздражение. Неужели она правда думает, что я способна на что-то подобное? Что я даже теоретически могла бы влезть в её отношения?

— Мне плевать, чего он хочет, — говорю холодно. — Меня он не интересует.

— А он?

Я молчу. Потому что на этот вопрос я не могу ответить также уверенно. Потому что Марат — человек, который всегда добивается своего. И я не уверена, что его интерес можно так просто отмести.

Ясмина смотрит на меня в ожидании. В глазах у неё боль. Не злость, настоящая боль. Она сомневается. Боится. Внутри неё рвётся ревность, но ещё сильнее страх потерять его. И вот тогда я впервые понимаю, насколько глубоко она в это всё влезла. Насколько сильно вцепилась в эти отношения.

— Я не твой враг, — говорю тише. — Я не хочу его. Мне это не нужно.

Но Ясмина не выглядит убеждённой. Она качает головой, затем смотрит на меня с какой-то отчаянной решимостью.

— Держись от него подальше, — её голос звучит низко, почти угрожающе. — Не вздумай разрушить то, что я строю.

Я ошеломлённо моргаю. Это не просьба. Это приказ.

— С ума сошла? — я качаю головой, не веря своим ушам. — Я не собираюсь разрушать ничего. Но, знаешь, может, стоит спросить у Марата, а не у меня?

Её лицо белеет.

— Ты меня поняла? — повторяет, игнорируя мой вопрос.

Я медленно вдыхаю, подавляя желание закричать. Как же несправедливо всё это.

— Это не ко мне. К отцу иди и скажи, что я не выйду больше на работу, потому что тебе что-то не нравится.

Ясмина смотрит на меня ещё несколько секунд, потом резко разворачивается и выходит из моей комнаты, громко хлопнув дверью.

Я падаю на кровать, уставившись в потолок. Сердце колотится в груди, мысли скачут по лужайке. Она мне не верит. Она всерьёз считает, что между мной и её женихом что-то есть. И самое страшное то, что сейчас меня сжирает чувство вины изнутри, потому что я не такая белая и пушистая, какой хотела бы казаться...

Меня трясёт. В голове пульсирует гулко, в груди клубится злость, перемешанная с усталостью. Всё катится в какую-то пропасть, а я даже затормозить не успеваю. Никаких моих слов не хватит, чтобы переубедить сестру. И хуже всего, что снова виновата кто? Ну? Правильно! Я. Только я виновата во всём.

Злость прожигает меня изнутри. Я резко подскакиваю, ярость пульсирует в венах. Рывком стягиваю с себя футболку, бросаю её на стул. Следом летят джинсы. Двигаюсь резко, нервно, будто одежда виновата в моих проблемах. Словно можно вот так, вместе с ней, снять весь этот клубок недоверия, напряжения, ярости. В груди распирает от накопившихся эмоций. Я сжимаю кулаки, разжимаю. В висках стучит. Меня выбешивает эта ситуация. Ясмина, Марат, отец, Антон. Всё. Абсолютно всё.

Резко натягиваю пижамные шорты, затем такую же майку. Ткань липнет к горячей коже. Мне хочется просто упасть в кровать и провалиться в тёмное, бесконечное ничто. Без мыслей. Без разговоров. Без всей этой грёбаной драмы. Спать. И делать вид, что всё нормально.

Но я даже дойти до кровати не успеваю, как дверь в мою комнату распахивается.

– Ты вообще понимаешь, что творишь?! – голос отца гремит как гром.

Я напрягаюсь, но молчу. Мне не хочется этого разговора. Но, судя по его лицу, у меня нет выбора.

– Где ты была до ночи? – он делает шаг ко мне, нависая сверху, и я ощущаю, как воздух в комнате сгущается, становится тяжёлым. – Тебе мало проблем? Ты позоришь нашу семью! Ты хоть понимаешь, как тяжело мне всё даётся?!