– Ну отлично же, а? - Улыбается он во все тридцать два.

– Если ты не облажаешься… - А продолжит меня бесить – зубов станет меньше. У меня вот коробочка тяжёлая рядом. Что ещё с ней делать?

Посылаю Антону многозначительный взгляд. Он тут же подальше подходит, подвинув ко мне конфетки перед этим. Знает, гад, как меня задабривать.

Смакую шоколадную конфету, запиваю кофе. Жмурюсь от удовольствия.

Моя фигура стонет, но я отмахиваюсь. Что мне лишний килограмм, если завтра меня Марат придушит? Надо брать от жизни всё.

– Твой заскок на сладостях, – кривится. – Аж у меня зубы сводит.

– Радуйся, что они у тебя есть, – хмыкаю, спрыгивая на пол. – Доведёшь – я с ними помогу. А доведёшь совсем-совсем – поможет Кафаров. Уяснил?

– Злая ты стала, нервная какая-то…

– ЗЛАЯ?! - Я рявкаю так, что по стенам вибрация идёт. Скалюсь, представляя, что я сейчас с другом сделаю.

– Тихо-тихо. Всё. - Примирительно улыбается. Ямочками светит. Знает, что на девочек безотказно действуют. Только у меня иммунитет.

Посматриваю на сковородку.

– Тиш-тиш, – смеётся нервно. – Я сам всё организую, ладно? Ты только сиди дома и никуда не высовывайся. Постарайся не наткнуться на Марата.

– Он жених моей сестры!

– Ну не завтра же свадьба. А я за ночь всё организую, привезу тебе справку. В лицо ему швырнёшь, и всё хорошо будет.

Лишь бы мне ничего не швырнули. Или меня… Кто знает, что теперь Кафаров делать будет. Он тоже нервный какой-то стал. Может, нам на пару витаминчиков пропить? Ими и откуплюсь.

Но делать нечего. Приходится подписаться на очередное безумие от Антона. Если в этот раз не сработает… Нет у меня больше друга! Я буду громче всех рыдать на его похоронах. И прятать кочергу подальше, как улику.

Вернувшись домой, я моментально прячусь в своей комнате. Забираюсь под одеяло с головой, жмурюсь для надёжности. Всё, теперь меня точно никто не найдёт.

– Ярина?

Да блин.

– Пап, я сплю! – сиплю, уползая лицом под подушку. – И…

– Нам нужно поговорить.

Я стону, потому что папа входит без приглашения. Сдёргивает с меня одеяло, заставляя поёжиться от холода.

Недовольно фыркаю, сдувая несколько прядей с лица. Сажусь, внимательно следя за отцом.

– Что ты успела с Кафаровым натворить?!

Холодок прокатывается по моему телу. Бедные нервы уже и так натянуты. Трещат. Я в страхе смотрю на отца. На его лице уже привычное разочарование. Неужели Кафаров уже позвонил? Всё рассказал? Ябеда!

Сердце заходится в приступе, в рёбрах болеть начинает. Я притягиваю к себе колени, стараюсь уменьшиться. Я совсем не хотела расстраивать папу.

– Он… – я нервно прочищаю горло. – Он что-то сказал, да? Только не упомянул, что сам…

– Ярина! - Папа прикрикивает так, что вся моя язвительность испуганно прячется. Спорить не хочется. – Ярина, ты представительница нашей семьи. Ты должна вести себя достойно, – заводит он пластинку, едва сдерживая гнев. – У меня мало ожиданий на твой счёт. Я лишь прошу ничего не испортить окончательно.

– Пап!

– Клянусь, если ты меня опозорила – я тебя сам придушу.

– А ты не хочешь мою сторону выслушать? Сразу веришь его лжи?

– Марат Кафаров уважаемый человек. А ты… Это ты.

Ну, спасибо. Разве можно мечтать о комплементе лучше от отца? Прямо всю любовь прочувствовала.

В носу свербеть начинает. Это просто я не убиралась давно. Вот аллергия и началась. Совсем не обидно мне.

– И что он сказал? – вздёргиваю я подбородок. – Ну?

– Ничего, – хмыкает отец. – Марат ничего не сказал. Но я тебя знаю. Если прячешься у себя, то что-то натворила. И я хочу знать, с какими последствиями мне придётся справляться.