– Ты совсем ничего не помнишь? – глубоким грудным голосом участливо спрашивала она.

– Не совсем, – ответила за меня Оленька. – Цифры и буквы помнит, читать может и считать тоже. Представляете, Лиза сегодня математику решила минут за десять.

– Не может быть! – пискнула Тамара.

– Может-может, – важно подтвердила Оленька. – Но вот по истории не помнит совершенно ничего. Даже чем знаменит Олег Второй.

На меня так посмотрели, что я сочла нужным оправдаться:

– Я и вас никого не помню.

– И меня тоже? – удивился Николай.

От своих слов отказываться он не стал и, привезя нас с Оленькой в дом Хомяковых, никуда не ушел, притворившись, что ожидающаяся нас игра в лото – необычайно привлекательное времяпрепровождение. Не слишком хорошо притворялся, поскольку временами в его словах и движениях проскальзывала снисходительность, характерная для взрослых, когда они общаются с малышами. Из малышей пока были только мы, поскольку из его семьи никто к нам не выходил, даже Юрий, и я сидела как на иголках в ожидании встречи, неизвестно насколько приятной.

– А чем вы лучше Олега Второго? Если уж я забыла столь выдающуюся личность, то сам Бог велел забыть менее значительные.

– Какой бог? – деловито уточнила Анна. – Может, если правильно к нему обратиться, согласится вернуть память?

Теперь уже пришла моя очередь удивленно таращиться. Я так и не уточнила у Владимира Викентьевича, что он имел в виду, говоря «боги», и теперь по всему выходило, что богов тут несколько, как минимум два. А если к ним еще и правильно обращаться, то они могут выполнить просьбу.

– Это образное выражение, – пояснила я. – Целитель, которого приглашал Владимир Викентьевич для консультации, сказал, что память вернуть невозможно и вообще у меня полностью стерта личность, а значит, я никого из прежней жизни не вспомню.

– Какой ужас. – Впечатлительная Тамара шмыгнула носом.

– Но математику же ты вспомнила? – В отличие от одноклассницы, Анна не страдала, а пыталась найти решение. – Возможно, вспомнишь и остальное?

– Пока я вспомнила только математику. А так… Я даже не помню, что как устроено. Поэтому наверняка буду говорить и делать глупости.

– Ой, да кто их не делает. – Оленька легкомысленно махнула рукой и хихикнула. – Я вон все помню, но глупости мне это не мешает делать.

– Это точно, – чуть покровительственно подтвердил Николай. – Но то, что не помните, можно выучить заново. Главное – живы остались, остальное нарастет.

– Именно, – подтвердила Анна. – Просто нужно точно выяснить, чего ты не помнишь, и постараться с этим разобраться побыстрее.

– Проще выяснить то, что помню. Я же совершенно ничего не помню. Даже то, что Оля – моя подруга, мне сообщил Владимир Викентьевич. И что у вас семья оборотней – тоже. Признаться, мне до сих пор в это не верится.

– Во что? – спросил Николай.

– В существование оборотней.

– Так вот же мы! – удивленно всплеснула руками Оленька.

– Самые настоящие, – подтвердил Николай.

– Выглядите вы как самые обычные люди, – пояснила я. – Но оборотни, они же должны превращаться в зверей?

– Мы и превращаемся, – несколько недоуменно ответил Николай. – Что тут странного, Лиза?

– Все странное. У меня в голове не укладывается, как это вообще происходит. Вот вы, Николай, можете показать?

По установившейся после моих слов тишине и легкому румянцу смущения на лице брата Оленьки я поняла, что спросила что-то не то. Что-то неприличное для обсуждения в обществе. Но если сама тема не под запретом, то что такого я сказала? Мне действительно было совершенно непонятно, как из высокого широкоплечего молодого офицера получается маленький пушистый шерстяной комочек. Не может такого быть, и все!