Я аж подпрыгнул, ощутив, как в ладонь вонзилось множество крохотных игл, увидел, как от них в мою сторону выстрелило несколько сотен тончайших, едва различимых глазу нитей, которые не сулили ничего хорошего, и в голос заорал:

– Сдурела?! Отбой! Отбой, тупая твоя башка! Я – Адрэа Расхэ! Ментальные параметры изменились, потому что мне сегодня думалку прострелить пытались! Там наверняка гематома здоровенная образовалась! Сотряс так точно! А стресс?! А всплеск адреналина?! А нарушение функций мозга?! Потеря памяти?! Ну и что ты там могла в такой ситуации проанализировать, а?! Отменить директиву на уничтожение! Живо!

Шар явственно дрогнул.

– Последствия травмы минимизированы, – спустя долгую-предолгую паузу не слишком уверенно отозвалась дура из шара, перестав выпускать наружу новые нити. – Эффект от применения регенератора расценивается как удовлетворительный. Угрозы для жизни носителя крови больше нет.

– Но ведь была?!

– Ответ положительный, – тихо подтвердила она. – Контузия средней степени тяжести. Ушиб головного мозга. Ушиб грудной клетки. Внутреннее кровотечение. Посттравматический шок…

– И ты считаешь, что на мне это никак не сказалось?! – зло гаркнул я. – Я – Адрэа Расхэ! Личность носителя идентифицирована! Так и запиши у себя в базе!

Шар снова вздрогнул, по его поверхности пробежала странная рябь, после чего все нити, кроме самого первого щупа, торопливо втянулись обратно, иглы исчезли, а эта идиотка совсем другим тоном сообщила:

– Личность Адрэа Расхэ подтверждена. Верификация носителя крови проведена успешно.

Фух. Ну хоть одна радость – убивать меня, похоже, не будут. Хотя стоп. Что она там сказала насчет магии?

– Магический потенциал – двадцать шесть процентов от возможного, – спокойно повторила дама из шара, когда я осторожно переспросил. – Потенциал роста магического дара оценивается как хороший. По скрытой способности информация отсутствует – способность не инициирована.

Это что еще за фигня?!

Магический дар, какая-то еще способность…

Я открыл рот, чтобы разразиться целым потоком вопросов, но вспомнил, что только что чуть не сдох, и поспешно захлопнул пасть.

Я в этом мире никто. Ни черта не знаю. Ни в чем не ориентируюсь. А единственный мой помощник в новой жизни – вот эта странная, способная беспристрастно анализировать мои параметры хреновина, которая, если только заподозрит, что я – не Адрэа Расхэ, вполне способна доставить мне неприятности.

Причем анализировать меня она наверняка не прекратит. Если машина действительно соображает, то анализ будет производиться после каждого моего слова, жеста, каждого вопроса. И как только количество отличий от настоящего Адрэа Расхэ превысит некий предел или же я выйду за рамки по каким-то иным параметрам, то у меня возникнут проблемы.

Так что надо действовать осторожнее.

– Ты знаешь, кто на нас напал? – спросил я, решив, что если уж начинать расспросы, то с самого простого. – Есть ли выжившие? Что сейчас происходит в доме?

Шар на моей ладони мигнул, после чего одна из стен осветилась изнутри, мгновенно и без видимых усилий превратившись в самый обычный телевизионный экран. На нем, как и следовало ожидать, появились кадры из жизни невезучего семейства. Причем цветные, с озвучкой, как в фильме. Но поскольку местного языка я не знал, то пришлось остановить трансляцию и, сжав шар в руке, потребовать:

– Переводи.

«Кино» много времени не заняло – события, невольным участником которых я стал, заняли от силы полчаса эфирного времени. Но, несмотря на то что фильм получился рваным, местами непоследовательным и явно содержал не все детали, самое основное я уловил.