Бельдре сидела на скамье, сложив на коленях руки и глядя на жалкий кустик. Призрак попытался убедить себя, что старается чаще проникать сюда и слушать вечерние совещания Гражданина вовсе не из-за его сестры. И почти преуспел: ведь эти шпионские вылазки приносили отличные плоды, а наблюдение за Бельдре являлось просто дополнением. Да она и не особенно его интересовала. Они ведь даже не были знакомы.

Внезапно Призраку очень захотелось с ней поговорить.

Но момент был неподходящий. Изгнание Бельдре в сад означало, что возглавляемое ее братом совещание вот-вот начнется. Он всегда держал сестру при себе, но, видимо, не хотел делиться с ней государственными секретами. К несчастью для Гражданина, окно комнаты, в которой проходило совещание, открывалось прямо перед наблюдательным постом Призрака. Обычный человек – даже ищейка или рожденный туманом – не смог бы услышать то, о чем говорили внутри. Только вот Призрака уже никоим образом нельзя было отнести к обычным людям.

«Я больше не буду бесполезным», – прислушиваясь, решительно подумал он.

– Ну хорошо, Олид. Какие новости?

Призрак сразу узнал Квеллиона, Гражданина Урто.

– Эленд Венчер завоевал еще один город, – откликнулся голос, принадлежавший Олиду, министру иностранных дел.

– Какой? – уточнил Квеллион. – Где он расположен?

– На юге. Он очень небольшой: там едва ли пять тысяч жителей.

– Бессмыслица какая-то, – вмешался третий голос. – Причем сразу же покинул город и забрал с собой всех жителей.

– Еще он как-то заполучил новое войско колоссов, – прибавил Олид.

«Отлично», – подумал Призрак.

Четвертое хранилище теперь принадлежало им. Лютадели хватит продовольствия на некоторое время. Оставалось еще два тайника: здесь, в Урто, и последний, где бы он ни находился.

– Тирану не нужны мотивы, чтобы как-то обосновать свои поступки, – резюмировал Квеллион.

Он был молод, но не глуп. Иногда Гражданин говорил так, как другие люди, которых знал Призрак. Мудрые люди. Разница заключалась в том, что Квеллион все доводил до крайности.

Или, быть может, в том, как он выбирал время?

– Тиран завоевывает новые земли просто ради того, чтобы владеть ими, – продолжал Квеллион. – Венчеру мало того, что он уже имеет, и всегда будет мало. И он не остановится, пока не доберется до нас.

В комнате стало тихо.

– Стало известно, что он намеревается отправить в Урто посла, – сообщил третий голос. – Кого-то из отряда самого Выжившего.

Призрак навострил уши.

Квеллион фыркнул:

– Кто-то из лжецов идет сюда?

– Чтобы предложить нам сделку, если верить молве.

– И что? – спросил Квеллион. – Зачем ты упомянул об этом, Олид? Считаешь, мы должны заключить договор с тираном?

– Мы не можем с ним сражаться, Квеллион, – заметил министр.

– Выживший не мог сражаться с Вседержителем, – парировал Квеллион. – Но все равно сразился. Он умер, но одержал победу и наделил скаа храбростью, чтобы они восстали и свергли знать.

– А потом этот ублюдок Венчер стал главным, – опять вступил в разговор третий голос.

Снова тишина.

– Мы не можем сдаться Венчеру, – прервал ее Квеллион. – Я не передам этот город аристократу после того, что для нас сделал Выживший. Во всей Последней империи только Урто стал тем, чего хотел Кельсер, – государством, управляемым скаа. Только мы сожгли дома знати. Только мы очистили свой город от них и всего, что с ними связано. Только мы сделали, как он хотел. Выживший все видит.

Призрак невольно вздрогнул. Было странно слышать, как незнакомые ему люди говорят о Кельсере подобным тоном. Призрак находился рядом с Кельсером, учился у Кельсера. Да какое право они имели говорить так, будто знали человека, который стал их Выжившим?