Мост, наконец, открыли в 1926 году, после долгих разбирательств в суде: делать проезд по нему платным или нет? Суд решил – платным.

Еще до окончания работ Рудольф разослал свои резюме по различным фирмам, но ответа не приходило. Несмотря на имеющийся уже практический опыт строителя, молодой инженер никому нужен не был. Целый год Беккер давал объявления и перебивался поденной, случайной работой для разных частных заказчиков. То коровник построить, то свинарник. Конечно, после участия в создании самого большого, на то время, моста, эта работа ему радости не приносила. Хотелось чего-то огромного, значимого. Чем можно будет гордиться.

Еще студентом Рудольф заразился социалистическими марксистскими идеями и даже вступил в «Рабочую партию Америки», но эпидемия гриппа «Испанка», начавшись в 1918 году, не разбирала, кто каких идей придерживается, изрядно покосила, как ряды партийцев из близкого круга Рудольфа, так и всю его семью, видимо, решив, что ей такой жертвы будет достаточно.

Беккеру повезло, что он в это время уже учился в университете штата Огайо в городе Колумбус, а медики местного госпиталя оказались достаточно грамотными, чтобы сберечь большую часть студенческого общества.

Однажды, просматривая газеты, он увидел объявление о приглашении американских инженеров для работы в СССР. Лучшего он не мог и представить. Советская Россия его совершенно не пугала, а русский язык он знал достаточно хорошо, чтобы договориться с любыми рабочими.

Не отягощенный семьей, и не имеющий постоянной работы, Рудольф подписал контракт с агентами из СССР.

Он получил некоторую сумму проездных и весной 1928 года сошел с немецкого парохода в ленинградском порту. В чемодане его, кроме логарифмической линейки, детекторного приемника и специального прибора «нивелира», была пара свежих рубашек, два костюма, галстуки и две пары крепких американских ботинок. Курить Рудольф не мог после болезни, и не выносил табачного дыма.

Прямых рейсов в те годы из Нью-Йорка в Советский союз еще не было, и все американцы приезжали в СССР через Гамбург, далее либо поездом добираясь до Москвы, либо пароходом до Ленинграда.

Жизнь инженера Беккера в СССР оказалась интересной, а главное, что без работы остаться ему не грозило ни на месяц. На каждом углу, на всех воротах фабрик и заводов висели объявления «Требуются: Рабочие, инженеры, механики!». Каждый вуз приглашал на преподавательскую работу опытных специалистов.

Страна бурно развивала свою экономику. Вырастали заводы. Запускались конвейеры. Стали появляться советские автомобили и строительная техника. Они, в чем-то уступали западной технике, но они были свои и любой понимал – это только начало.

Рудольф ощутил себя на исторической родине своим человеком. В новую, советскую Россию он влюбился сразу, как в свою мечту.

Когда пятилетний контракт закончился, и большая часть его иностранных коллег, получив весьма немалые денежки в золотой валюте, двинула в обратный путь, на родину, Беккер решил остаться в СССР.

Его заразил всеобщий энтузиазм социалистического строительства. Окончив монтаж моста через Аму-Дарью, он поехал строить мост через Казанку.

За годы он преуспел в углублении знания русского языка, и для тех, кто не знал истории Рудольфа и его американского происхождения, он выглядел вполне себе русским.

Материться он научился виртуозно, пройдя школу строительства в Средней Азии, где геодезисты, геологи, клепальщики и бетонщики обходились всего десятком слов исключительно ненормативной лексики и отлично справлялись с порученным делом.