– Вот, наставница, – поставив ведро, отчиталась, демонстрируя необходимые для обряда компоненты, – проточная водица из реки, свежая соль из деревни и только что пойманный гад для жертвы. 

Мешок побольше в моих руках негодующе зашипел. Пришлось немного его встряхнуть, чтобы успокоить ядовитую живность. 

Наставница же не спешившая как обычно приступать к упокоению вдруг сказала:

– Что-то у меня сегодня кости ломит, да туман стелется перед глазами, так что в этот раз сделай всё сама. Я понаблюдаю.

Неожиданно, но ожидаемо – должна же я когда-то начать применять свои знания на практике. 

Пожав плечами, при этом скрывая лёгкую нервозность, я подняла подол платья, заправила его за пояс, где висел короткий кинжал, и, сбросив стоптанные башмаки, ступила босыми ступнями на холодную землю. Пальцы на ногах моментально окоченели, а по телу пронеслась неприятная дрожь.

Сразу захотелось повозмущаться, высказаться о том, какие неприятные моменты приходится терпеть и ради чего? Чтобы потом вновь обозвали уродиной, спустили собак, а то и камнем швырнули? Всё равно ведь не дождёшься благодарности. Как же всё-таки тяжела жизнь тёмного мага, тем более, если тебе достался настолько редкий вид чёрной магии.

Хоть мысли мои пребывали в беспорядке, обряд я провела уверенно и быстро. Каждое слово на своём месте, каждое действие производится точно, будто я занималась этим всю жизнь, а не просто наблюдала за чужой работой. 

Рука не дрогнула даже в последний и самый спорный момент колдовства, за что тихо наблюдающая наставница похвалила:

– Молодец. Чистая работа. Скоро мне нечему будет тебя учить.

– Хотите от меня избавиться? – С долей опасения пошутила я, осеняя маленькую могилку змеи знаком скорейшего перерождения. Мне было жаль отбирать её жизнь, но лучше змея, чем младенец. Законы некромантии суровы, потому таких как я и ненавидят.

– Что ты, глупая, – мягко отвечает наставница, подходя ко мне ближе. Её клюка тонет в земле, не смотря на копытце, но она всё равно наклоняется, чтобы погладить меня по голове и сказать: – Для меня ты словно родная дочь. Куда же эта старая карга сможет от тебя деться.

– Вы не старая, – бормочу, пытаясь скрыть смущение. Редкие проявления нежности всегда заставляли меня краснеть.

– Правильно, я древняя, – смеётся мой самый родной человек во всём мире. – Ведь я умудрилась повидать даже деда нынешнего короля! У него, кстати, были такие же прекрасные рыжие кудри как у тебя.

Узловатые пальцы наставницы берут кончик моей косы и щекочут мой нос. Я фыркаю и поднимаюсь, спеша обуться, а заодно колко заметить:

– Как и у половины сартийцев, наставница. Тут куда не плюнь, в рыжего попадёшь.

– Эх-хе-хех, – вздыхает моя названная мать, – не умеешь ты принимать комплименты. Я ей говорю, что она похожа на венценосную особу, а она огрызается.

Ворчание мной было проигнорировано и, взяв в одну руку пустое ведро с мешочками, а второй подхватив наставницу под локоть, я медленно пошла в сторону нашего ветхого дома.

– Я и комплименты – не совместимы, вы же знаете, – в итоге спокойно ответила я, едва мы миновали крайний рунный столб.

– Просто не нашёлся парень, который оценит то, что скрывает это родимое пятно, – завела старую песню наставница, и я возвела глаза в уже тёмное небо. Звезды сегодня светили ярко, освещая узкую тропу среди молодых деревьев нового леса.

Чтобы не углубляться в споры я просто произнесла:

– Помимо уродливой отметины есть ещё некоторые моменты отпугивающие ухажеров.

– Например, твоя любовь к прогулкам по кладбищам? – хмыкнула наставница, поглядывая, как я упрямо вздёргиваю подбородок. Где хочу там и гуляю! – Да, да, знаю я, куда ты сбегаешь, когда не занята домашними делами