— Ну что? Пообедаем, чем выделили...

От моих слов отчего-то сильно смутился Актеон:

— Не обижайся на них, Муилан. Это очень щедрое уугощение.

Я заметил, как дернулись брови Феодора и сообразил, что до этого момента он не знал моего настоящего имени. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, только вот если он возжаждет объяснений — то не дождется. Я и так уже мучался вопросом, не зря ли разоткровенничался со старым минотавром.

— Щедрое так щедрое. Видал я еду гораздо скромнее. Давайте есть.

Следующие пять минут все активно работали челюстями, пока тишину не нарушил сатир. Менис внезапно завис с недонесенной до рта полоской мяса, а затем осторожно спросил:

— Слышь, Актеон, я че подумал... А мы сейчас не твоих соплеменников жрем?!

На противоположном конце стола закашлялся Анатол, а Богомол перестал жевать, мучительно думая, проглатывать ему кусок или нет.

Минотавр хмыкнул:

— Му а ты как думал? Иди-ка попробуй вырыть муогилу в скалах. Хлопотное занятие, я тебе скажу. Но не пропадать же муясу?

Сатир шумно выдохнул, побледнел и завертел головой по сторонам:

— Есть тут где-нибудь дырка, в которую можно поблевать? Быстро!

Козлорогий соскочил на пол, всем видом показывая, что его сейчас вывернет. Да я и сам, глядя на серьезную морду Актеона, засомневался.

— Успокойся, Муенис. Это муясо горных козлов. Я пошутил.

Я с интересом смотрел на сатира, ожидая реакции. Будучи в добром расположении духа, козлорогий частенько подкалывал и разыгрывал остальных, а тут оказался бит своей же картой. Менис неверяще смотрел на быка, потом его лицо начало стремительно краснеть. Я уже подумал, что сейчас местные стены услышат множество самых разнообразных словосочетаний и выражений, но сатир неожиданно заржал, да так заразительно, что через пару секунд смеялись все за столом.

— Ну, паря, ты даешь! — вытерев слезы, сатир погрозил улыбающемуся Актеону пальцем. — Давно меня так никто не подкалывал!

Все с удвоенным энтузиазмом принялись жевать, а когда с едой было покончено, я начал рассказывать:

— Если вкратце. Минотавр по имени Агатон согласился допустить меня до знаний Якостроф, что здесь хранятся. Это из хорошего. Из плохого — они не знают, как вытравить из меня яд и я с большой долей вероятности умру донельзя образованным. Из спорного — им явно что-то от меня нужно, но я пока не знаю, что именно.

Когда прозвучало имя старого минотавра, Актеон поднял голову и внимательно посмотрел на меня, но ничего спрашивать не стал. Зато высказался Феодор:

— Лучше, чем я ожидал, но хуже, чем надеялся. В каком состоянии сейчас твоя рана? Докуда добралась?

— Щекочет них живота.

— Когда доберется до сердца, то остановит его. Получается, у тебя примерно неделя. Нужно потратить ее с пользой. Минотавры всегда отлично умели готовить разнообразные зелья. По крайней мере, некоторые из них, входящие в высшие дома. Возможно, смогут еще замедлить распространение...

— Все, что муожно, я уже сделал. — ответил ему Актеон.

Так-так-так. За невинной, казалось бы, фразой, скрылся интересный подтекст. Получается, наш бычок непростых кровей? Иначе откуда ему обладать знаниями, доступными только избранным?

За нами пришли через три часа. Солнце уже опустилось ниже скал, погрузив долину в полумрак, который разгоняли как немногочисленные магические светильники, так и обычные масляные лампы. Нас сопровождал тот же молчаливый бык, что привел меня в гостевой дом.

Мы шли по улицам, вновь собирая на себе заинтересованные взгляды, причем больше всего доставалось Актеону. Судя по всему, местные жители искренне недоумевали, что в Лабиринте делает однорогий. Я поравнялся с минотавром.