Истерия взаимных обличений и расправ, точно эпидемия, охватила ряды «старых большевиков». Небезызвестный В. Антонов-Овсеенко, узнав о результатах «Августовского процесса», направил Кагановичу письмо с просьбой собственноручно привести приговор в отношении Каменева и Зиновьева в исполнение. Если Антонов-Овсеенко с легкостью готов был расстрелять бывших членов Политбюро, представляете, какую опасность представлял он для простых людей?

Вне всякого сомнения, разгул доносов и клеветничества, голословного обвинения людей в некой «подозрительности» был порожден усилиями именно этих, потерявших совесть и стыд большевистских вельмож. Нормальный человек, проживший честную достойную жизнь, какой бы страх ни довлел над ним, не в состоянии в один момент скатиться в такую пропасть позора и бесчестья. Это надо уметь. И троцкисты, как мы видим, это умели. Теперь не трудно понять – почему с таким безжалостным рвением и жестокостью взялись «старые большевики», находившиеся во главе республик и областей, за репрессии в 1937 году.

Что же привело их к моральному падению и, в конечном итоге, толкнуло к участию в заговоре? В свое время В.И. Ленин с дипломатичностью, свойственной ему, когда речь шла о товарищах, писал о Николае Бухарине:

…его теоретические воззрения только с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился, и думаю, никогда не понимал вполне диалектики).

Нам нет дела до чистоты марксистских рядов и совершенно все равно – понимал Бухарин диалектику или нет. Суть в том, что ни он, ни Зиновьев с Каменевым, ни Радек не только никогда не учились, но и, по существу, не работали, а, прикрываясь цветистыми лозунгами, лишь паразитировали на теле народа и государства.

Между тем эпоха Сталина была эпохой созидания, она требовала труда и знаний, не терпела болтовни и демагогии, на что только и были способны многие «старые большевики». Напуганные перспективой лишиться власти, квартир в особняках, государственных дач, лимузинов и разносолов, они встали на путь антигосударственной деятельности, прямого сговора с врагами нашей страны с целью нанесения ей военного поражения и порабощения нашего народа. Да и могли ли они игнорировать обращенные к ним слова Сталина, прямо предупредившего:

…люди с известными заслугами в прошлом, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков… их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом!

Может возникнуть вопрос: ну, допустим – недовольство, оппозиция, но ведь не заговор же, не шпионаж! Не надо забывать, что речь идет о ключевых лицах и организаторах «красного террора», о людях, способных на самые жестокие и коварные методы. До какой черты могли дойти троцкисты, какие формы способна была приобрести их подрывная деятельность, помогает понять знаменитое высказывание Зиновьева, относящееся к началу 1920-х годов:

Мы должны увлечь за собой девяносто миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожать.

Впрочем, моральное разложение и интриганство сами по себе не являлись особо тяжким преступлением до тех пор, пока не приобретали соответствующего политического оформления. Именно троцкизм стал политической программой, объединившей всех подсудимых на почве противопоставления себя сталинскому курсу и стремления к отстранению от власти сталинской команды.

Троцкий же в рассматриваемый период от революционных идей общего плана перешел на позиции резкой и неприкрытой враждебности по отношению к Российскому государству. Именно так – не к СССР, а к Российскому государству, ибо происки «демона революции», спевшегося с абвером и гестапо, угрожали не сталинизму, а самому существованию нашей страны. Троцкий писал: