В том, что наместник воплотит свою угрозу в жизнь, никто не сомневался – прав у Алексеева хватало, как и возможностей. И Фока было не жалко – накаркал беду на свою бедовую голову старый ворон, теперь попадет ему на орехи.

– Ваше высокопревосходительство, получены две телеграммы, пришли одна за другой.

В комнату стремительно вошел генерал-квартирмейстер полевого штаба наместника генерал-майор Флуг, в руках трепыхались белые ленточки. Его голос прозвучал не только взволнованно, в нем чувствовалось напряжение, словно стальную струну натянули до звона.

– Начальник Квантунского отдела корпуса пограничной стражи подполковник Бутусов телеграфировал сорок минут тому назад: у Бицзыво появились японские транспорты, конные разъезды насчитали больше трех десятков. К берегу суда пока не подходят, видимо, ожидают утра, чтобы начать высадку войск.

– Ох, мать… – Алексеев только выругался, с экспрессией, в большой загиб, с коленцами. Потом тяжело вздохнул, посмотрел на Лощинского, затем перевел свой взгляд на Витгефта.

У Вильгельма Карловича был настолько равнодушный вид, что показалось, будто он просто не расслышал сообщение. Но, судя по глазам, вся эта безмятежность являлась лишь маской.

– Так-так, а вторая телеграмма от кого? Думаю, что от Фока…

– Так точно, ваше высокопревосходительство! Генерал Фок отправил нарочных на станцию Пуландянь, и оттуда телеграфировали сообщение в девятнадцать часов тридцать две минуты. Вот это, только получили… – Флуг начал негромко читать, перебирая ленту пальцами: – Нахожусь с шестью батальонами и тремя батареями на марше к Бицзыво. С сопки наблюдаю многочисленные транспортные суда противника – порядка четырех десятков. Утром будет высадка, но позиции занять успею. Отправил конно-охотничьи команды по побережью, высадку своих разведывательных групп противник не осуществлял. Дам бой. Фок.

– Коротко и по существу, – пробормотал Алексеев, поглаживая ладонью холеную бороду. Затем хрипло произнес: – Если выстоит и скинет японцев в море, наказывать старика за своевольство не стану. Победителей не судят! А если нет, с волчьим билетом отправится в Петербург, а перед этим под суд отдам!

Наместник остановился и посмотрел на Витгефта:

– Вильгельм Карлович, что будем делать?!

– Господа офицеры, у нас мало времени. Через пять часов самое большее японцы начнут десантирование войск на берег посредством имеющихся на транспортах плавсредств – баркасов, шлюпок и прочих лодок. И черт знает еще чего, я не силен в морской терминологии. – Александр Викторович остановился и внимательно посмотрел на собравшихся в китайской фанзе офицеров.

Командир 13-го полка полковник Поспелов сидел на лавке напротив него, рядом с ним – командир батальона 5-го полка подполковник Белозор лет сорока двух, намного моложе своего бородатого соседа. Командир 14-го полка полковник Савицкий, 53 лет от роду, расположился в углу, используя вместо стула перевернутую корзину. Единственный, кто сидел рядом с Фоком за уродливым подобием стола, был временно назначенный начальником штаба дивизии подполковник Дмитриевский, самый молодой среди присутствующих, всего 35 лет, зато Николаевскую академию Генерального штаба закончил, отсюда столь быстрый карьерный рост и высокий чин.

В принципе, Фок был удовлетворен его работой – начальник штаба был толковый, старательно составил диспозицию, подготовил все нужные приказы и довел его волю до исполнителей, а сейчас быстро строчил карандашом в блокноте, подводя итоги импровизированного военного совета. Один недостаток: Александр Викторович теперь был уверен, что именно он является осведомителем градоначальника Дальнего, своего давнего приятеля. А вот старший адъютант штаба дивизии капитан Романовский явно был приставлен самим Стесселем – молодой человек, всего 28 лет, прокололся, получив сказанную мимоходом дезу. И спустя несколько часов получил одергивание от начальника Квантунской области, которое проигнорировал, как и приказы наместника, что поступили один за другим, когда колонны стрелков уже далеко ушли от железнодорожной станции.