– Присаживайтесь, – Алтунский не мог придумать, что спросить у потенциальной сотрудницы. Приказывал себе не пялиться на губы и грудь. Но против воли в мозгу вспыхивали нескромные картинки. Что могли бы эти губы делать. Член шевельнулся. Еще не хватало. Он не пацан, чтобы с полоборота заводиться.

– Покажите ваши выкладки, – Елена Викторовна ободряюще улыбнулась своей протеже. И посмотрела на Алтунского. – Я давала задание по профилю работы.

– Вот, – девушка достала из портфеля несколько листов со схемами. – Я, конечно, могу ошибаться, но ряд поставщиков не соответствуют современным требованиям по качеству. Можно найти в нашей области такой же ассортимент, оптимизировать.

– Оставьте, я посмотрю, – никакого желания задавать вопросы у Алтунского не было. Оказывается, бывают умные и красивые. Раньше не особо не встречались, но, черт, ему не повезло. Встретилась. Он лихорадочно искал аргументы для кадровички, чтобы не брать Екатерину Алексеевну в штат. И не находил.

Выйдя из директорского кабинета, Катя нахмурилась и закусила губу. Ее опыт позволял с ходу сказать, является ли козлом назначаемый Чалым клиент. Мишка, он же Михаил Львович, козлом не был и этот момент огорчал. С козлами можно было не церемониться. Козлы для того и нужны, чтобы подставлять их, обводить вокруг пальца, шантажировать, вымогать деньги и предавать огласке их шашни. Поэтому в девяносто пяти случаях из ста Катю не волновало, что кому-то она испортит жизнь и карьеру. Заслужили. А в остальных случаях она, насколько получалось, смягчала удар.

Как поступить теперь? Михаил Львович походил на большого доброго пса. Верного своему делу. Простецкая стрижка, кудрявые волосы лежали как хотели. Усы и модная щетина абсолютно со стрижкой не сочетались. И одевался директор обычно, без шика. Может, пока не поздно, сдать назад? Собак Катя любила. Пусть Чалый найдет ей другого лоха. Но тогда ее долг вырастет еще больше. Иллюзий Катя не питала. Чалый не остановится на совращении директора, потребует заниматься вредительством. В чем Алтунский перешел дорогу Чалому? В каком деле? Знать бы.

– Ты чего? Расстроилась, что твои схемы Михаил Львович не стал смотреть? Так праздник же, сумахота. Посмотрит на свежую голову и оценит, – Елена Викторовна поняла по-своему настроение Кати.

– Я ему в целом не понравилась. Думаю, он не утвердит мою кандидатуру. Он мужика хотел, с опытом.

– Ну, усомнился. Не каждый день я директору красавиц привожу. Испытательный срок пройдешь, сомневаться перестанет.

– Я постараюсь.

– Старайся дома, а на работе действуй. Выполняй планы, проявляй инициативу.

– Хорошо, – Катино настроение немного улучшилось. Может, не надо ей все усложнять? Присмотреться сначала, а потом уже решать.

– Театр любишь? На премьеры ходишь? Выставки посещаешь?

– Хожу, – в театры Катя в самом деле ходила, чаще с клиентами, но и сама для общего развития. – На премьеры, конечно, не в первые месяцы.

– Молодец. Будешь мне помогать в культурной жизни завода. А то не вытащишь никого на выставку.

Подобных людей, прямых в своих намерениях и словах как Елена Викторовна, в окружении у Кати не было никогда. Хитрецы, интриганы, склочники, подлизы имелись в избытке с детства, а естественные и дружелюбные почему-то отсутствовали. Стоило ли удивляться, что сама Катя в искусстве притворства могла сравниться с хамелеоном. С приличным человеком становилась приличной, с манерным – манерничала. Захотелось остаться на заводе, не столько даже из-за директора, а чтобы подольше пообщаться с прикольными тетками Еленой Викторовной и Олимпиадой Федоровной.