Поднимаясь по темной, скрипучей лестнице, Илай вдруг замер, пораженный мыслью: «Только вчера в верхней спальне ночевала Катерина. Может ли быть… А вдруг?.. Есть ли шанс, что простыни еще не перестелили?»

Разумеется, это было не так – у Клюковых служат только надежные люди.

Тень заостренных башен здания Инквизиции вымораживала округу, отчего уже на подходе к нему Норму стал бить озноб. Октав ожидал их на гранитных ступенях, плотно запахнувшись в подбитый соболем бархатный плащ. Лицо Экзекутора было нечитаемым, но она сумела различить в его свечении мерцающие искры гнева.

Лес осторожно положил ей горячую ладонь на плечо.

– Мы лишь расскажем, как все было. Мы не делали ничего дурного и ничего не знали.

Норма судорожно выдохнула. На словах звучит слишком хорошо, чтобы воплотиться в жизнь.

Она обернулась на конвой из троих инквизиторов, что прибыли поутру в сыскное и вручили им приказ немедленно явиться к Палачу, что само по себе звучало как приговор. Трое геммов – двое малахитов и один турмалин, на вид ровесник Никласа, вооруженный артефактом в виде подзорной трубы. Норма догадалась, что она может действовать по тому же принципу, что и монокль Октава, который тот успешно применил после катаклизма гнева. Также она не без досады отметила, что зачарованное орудие явно предназначено для того, чтобы в случае неповиновения обезвредить Леса. Если бы хотели задержать ее одну, ограничились бы малахитами или вовсе отрядили простых людей. Но Лес истолковал ее нервозность по-своему и чуть приобнял сестру, шепнув: «Не бойся, ничего они тебе не сделают. А если попытаются, я…»

Петр Архипыч проводил своих подчиненных взглядом, полным тревоги, но возразить не посмел.

Все трое инквизиторов носили штатское, отмеченные только фибулами в виде закрытого ока, но впечатление производили гнетущее – бледные, точно редко бывали на свежем воздухе, и с постными гримасами, что делали изначально разных геммов похожими друг на друга. Конвоиры остановились у подножия лестницы и дальше не шли, в то же время перекрывая путь к отступлению. Деваться некуда.

Пусть Лес и Норма не понимали, куда и с какой целью пропал Илай, пусть не смогли удержать от спонтанного побега Диану, пусть тревожились и, передав раненого Егорку в лазарет, попытались отыскать хоть какие-то следы, но они допустили главную ошибку – ослушались прямого приказа своего куратора от Инквизиции и не передали им Катерину сразу после того, как отбили ее у бандитов. И за эту ошибку им предстоит расплачиваться.

– Лучше бы им вернуться и объясниться самим, – продолжал рассуждать прямой как лом Яшма, – иначе их сочтут отступниками и дезертирами.

«Уже сочли», – обреченно подумала Норма, преодолевая последние ступени.

Октав никак не прокомментировал медлительность, с которой они поднимались, лишь дернул уголком рта и проронил:

– Следуйте за мной.

А что еще им оставалось? Экзекутор миновал просторный холл, поражающий давящим мрачным великолепием убранства: снизу мраморные колонны оплетали скульптурные композиции, представляющие грешных мирян, что в исступлении вздымали руки, тянули их к белокаменным крылатым фигурам, теснящимся у самого потолка, почти теряющегося в тени. Мозаичный пол изображал некую оптическую иллюзию затягивающей в свою глубину воронки, отчего у ступающих по ней ноги превращались в студень. С далекого расписного потолка свисали на цепях люстры с сотнями свечей, но даже их пламя не развеивало стылость этого места. А может, Норма чувствовала себя здесь не более уместной, чем мраморные грешники, обреченные на страдания.