Работающие в разведке люди, как правило, сдержанны, однако Веррис был настолько лишен эмоций, что по сравнению с ним питон показался бы игривым щенком. А еще он умел включать и выключать бесстрастность по желанию. В сфере, кишащей опасными людьми, это качество придавало ему убийственную эффективность. Ласситер знала, что с ним надо быть начеку, но отказывалась поддаваться страху.

– Как жаль, – сказал Веррис, резко и в то же время буднично, как если бы вел разговор, слышный ему одному. Ласситер не удивилась. Голоса в голове Верриса, видимо, не на шутку расшумелись. Она подождала, что он еще выдаст.

– Генри всегда мне нравился, – добавил он.

На мгновение Ласситер засомневалась, правильно ли расслышала, а когда поняла – пожалела.

– Генри служит в РУМО, Клэй. Он один из моих людей.

Веррис бросил недовольный взгляд.

– Он уже знает, что ты его обманула.

– Мы приставили к нему человека, – ответила Ласситер. – Стандартный протокол при выходе агента на пенсию. Мы удержим его в рамках.

– В рамках? – презрительно усмехнулся Веррис. – Генри Брогана? Ты не поняла смысл их разговора? Он вышел на связного Дормова и будет распутывать эту ниточку, пока мы с тобой не окажемся у него на мушке.

Ласситер покачала головой.

– И все-таки…

– А его куратор, ну, лысый этот?

– Паттерсон? – Ласситер пожала плечами. – Он будет недоволен, но против меня не пойдет. Дел не станет возникать.

На самом деле директор вовсе не была в этом уверена, но теперь Веррис хотя бы воздержится от убийства Паттерсона. По крайней мере, она на это надеялась.

– Я обрежу концы, – сказал Веррис. – Все будет похоже на операцию русских.

Ласситер ощутила вспышку гнева.

– Ты ничего не будешь делать! Я сама справлюсь. Сообщу своим людям, что Генри – перевертыш.

Веррис надменно фыркнул.

– Обломавшись с Дормовым четыре раза? Нет уж. Без «Гемини»[5] ты не справишься.

Опять всколыхнулся гнев – еще сильнее прежнего.

– Я не позволю тебе совершать покушения на территории США…

– У тебя нет человека, способного ликвидировать Генри Брогана, – повысил голос Веррис. – А у меня есть.

В такие моменты Ласситер понимала, почему люди иногда поддаются первобытному порыву дать ближнему в морду. Веррис всегда вызывал у нее подобную реакцию.

– Спасибо, мы сами уберем за собой дерьмо, – произнесла она тоном адского дьявола в юбке.

Веррис с каменным лицом медленно подошел к ее столу и оперся на него кулаками.

– Все, над чем мы работали, теперь под угрозой – и все из-за твоих промахов. – Веррис уставился на нее, словно пытался скомкать ее лицо взглядом, но дьяволица устояла. – У тебя есть последний шанс не запороть дело. Давай, удиви меня.

Он выпрямился, все еще сверля Ласситер убийственным взглядом, и только тогда вышел из кабинета. Дьявол в юбке не испугалась – по крайней мере, пока. И все же Джанет Ласситер была не на шутку встревожена.

Привязав «Эллу Мэй» к свае у причала, Генри, прежде чем сойти на берег, решил дослушать соло Монка на пианино. За время, прошедшее после того, как он отшвартовался от «Стертой восьмерки» с обреченно улыбающимся и машущим рукой Джеком Уиллисом и подрулил к пристани, искорка в небе исчезла, что не сулило ничего хорошего. Несмотря на радость встречи со старым другом, внезапное появление Джека было сродни этому блику – оно предвещало грядущие потрясения, которые все перевернут вверх тормашками. А потому лишняя пара спокойных минут не помешает.

Генри отклонился назад и вытянул ноги на соседнем сиденье. Монк подбирался к финалу «Misterioso». Взгляд Генри упал на приборную доску.