– Приятно познакомиться, – сказала Мередит, не вполне понимая, чего от нее ждут.

– Мы пришли проверить, все ли у вас в порядке. Кроме того, мы обсудили сложившуюся ситуацию и хотим кое-что прояснить.

Голос у девицы оказался громким, а выговор свидетельствовал о том, что она получила хорошее образование.

Гости переглянулись, слово взял Пит:

– Мы уважаем ваш труд и не собираемся вам мешать. Вас беспокоит Джо, но он не имел в виду ничего дурного. Он ни к чему не прикоснется. Он все понимает.

– Правда? – недоверчиво переспросила Урсула.

– Мы никому не мешаем жить! – отрывисто и резко заявила Анна. – А в ответ ждем, чтобы и нам тоже не мешали жить! Джо правила знает. Мы хотели довести это до вашего сведения.

– Джо давно с вами путешествует? – спросила Мередит.

Гости снова переглянулись.

– Недавно, – ответил Пит.

– Откуда он взялся?

Видимо, она проявила неуместную назойливость: гости напряглись.

– Таких вопросов мы никому не задаем, – сухо ответила Анна.

– Не важно, откуда кто взялся, – добавил Пит. – И куда кто направляется. Не в этом цель. Нас объединяет вера в матушку-землю. Она сменяет времена года и направляет нашу жизнь.

Мередит решила, что не стоит втягиваться в спор о цели жизни или роли матери-земли. В поисках поддержки она посмотрела на Урсулу.

Урсула нарушила неловкое молчание, предложив:

– Хотите поужинать с нами? У меня есть еще банки с консервами; обещаю, что больше я ничего не опрокину и не разолью. Добро пожаловать!

Может быть, гости восприняли ее слова как намек на то, что пора уходить, а может, и в самом деле не хотели оставаться. Судя по всему, они придерживались не слишком высокого мнения о кулинарных способностях Урсулы. Оба встали и хором ответили:

– Нет, спасибо. Нам пора возвращаться. На пороге Пит обернулся и повторил:

– Не бойтесь Джо.

– Не упадите в раскоп, – предупредила Урсула. – Там можно ногу сломать или еще что-нибудь.

– Спокойной ночи! – снова в унисон ответили гости и ушли.

Мередит пожала плечами:

– А что? Вполне светский визит. Урсула прикусила губу:

– Как по-вашему, они слышали, о чем мы сейчас говорили?

– Если и слышали, то не подали виду. Видимо, их действительно не интересует, что творится за пределами их общины.

– Дэн наверняка сказал бы, – задумчиво проговорила Урсула, – что они приходили на разведку. Проверить, кто сегодня дежурит на раскопках.

– Теперь им все известно, – ответила Мередит. – Сегодня здесь дежурим мы.

Брайан Фелстон наблюдал за дядей, стоя на пороге кухни. Их ферму построили в двадцатых годах, значит, она не считалась старинной. Дом не поражал красотой. Да и они, двое обитателей, никак не стремились к домашнему уюту и комфорту. Все говорило о том, что здесь живут два холостяка, которые занимаются тяжелой физической работой. Стены украшали две репродукции: выцветшая черно-белая картина «Руфь и Наоми» и портрет Уинстона Черчилля. Когда-то давным-давно в припадке патриотизма Лайонел вырезал портрет из журнала и вставил в рамку. Ни подушек, ни ковриков, ни ваз с цветами; лишь несколько старых вышивок, сделанных давным-давно матерью Брайана, когда они с отцом еще жили здесь. Все мало-мальски красивое сделала она.

Брайан не слишком хорошо помнил маму. Она ушла, когда ему исполнилось четырнадцать. В один далеко не прекрасный день надела шляпку, пальто и вышла за дверь. Хотя без мамы было плохо, Брайан ни в чем ее не винил. Жизнь у нее была собачья. Брайан прекрасно понимал, почему она ушла. Иногда он чувствовал виноватым себя. Будь он старше, он мог бы ей помочь – поддержать, как-то защитить. Но он тогда был еще мальчишкой; пока он бездельничал, она надрывалась… Правильно она сделала, что ушла!