Я смотрю на своё отражение в витрине лотка, где продают колбасу и на весах разложены свиные рёбра. Думаю, что мама могла бы и не откармливать меня так, будто собирается на колбасу сдать в эту палатку. Не мешала бы мне не есть, если я не хочу… Тогда у меня была бы талия. И я стала бы похожа на цифру «восемь», и мама бы и меня обнимала…

Мы купили кучу сигаретных блоков, сушек, конфет, упаковки с лапшой, рисом, кашами-«минутками», колбасу, сыр и ещё много-много всякой еды, которой папе хватило бы на месяц, если бы он был один и ни с кем не делился.

Костя отвез маму к папе и помог с этой передачей. Вернувшись, мама привезла мне неожиданный подарок. Письмо! Из него выскочили бусы! Папа их сплел из крышечек от быстрорастворимой лапши. Плавил крышечки, чтобы они скатывались в шарики, и нанизывал на нитку.

Я скорее распахнула сложенный вчетверо листок из детской тетрадки в клетку и проглотила письмо строчку за строчкой.

Мою тревогу смыл водопад папиной нежности, ласковых прозвищ, которые он вспомнил. Он написал, что любит меня, и когда я это прочла – всхлипнула.