Та, соскочив с седла в одно касание, снова прижала Бронкса носом меж своих полушарий и коротко сказала:

– Спасибо за всё. Хорошо, что ты уходишь. Так для всех лучше.

Хлопнув озадаченного донельзя гнома по плечу ладонью, сделавшей бы честь иному атлету из рода хуманов, орчанка так же в одно касание взлетела в седло и исчезла в обратном направлении.

– И что это было? – риторически вопросил Бронкс сам у себя, разворачиваясь обратно и выходя на дорогу.

Добраться до столицы ханства он всенепременно хотел в течение ближайших суток.

Что с провинциальным судьей ему накануне просто повезло, Бронкс понял сразу, как только до столицы таки добрался (спасибо местным дилижансам, ходившим почти по расписанию).

Город, оказавшийся столицей ханства, отличался от приграничных предместий и населенных пунктов по дороге сюда так же, как ветеран второго или третьего срока службы отличается от зелёного салаги, оказавшегося в армии вчера, случайно и по ошибке.

Неукоснительно следуя заветам бывшего пограничника, Бронкс, войдя в город, сразу же направился в специальное отделение стражи, ведавшее регистрацией иноземцев.

На первый взгляд, времени до закрытия службы было порядком. Однако же везде наблюдались толпы представителей самых разных народов, с детьми и без, женского полу и мужского. Ошалев через четверть часа от суматохи и неразберихи, гном так и не выяснил, к кому же именно ему надо обращаться.

В довесок ко всему, местные служивые, шнырявшие время от времени по коридорам почти что конским галопом, на все вопросы Бронкса молча тыкали в сторону бумаг-инструкций, развешанных по стенам на всех трёх этажах. Инструкции, разумеется, были на орочьем, и толмача в окрестностях что-то не наблюдалось.

Смекнув через некоторое время, что подобная система изначально и рассчитана на вышибание денег из таких, как он, Бронкс вздохнул с облегчением и направил стопы в то место, откуда начал бы на его месте любой другой бывший служивый: в канцелярию.

Отыскав оную опытным путём (попросту засовывая голову во все подряд двери коридора), Бронкс присвистнул сам себе и, воровато оглянувшись по сторонам, быстренько прошмыгнул внутрь.

Сидевшая на месте секретаря орчанка формы спереди имела хоть и крайне невыразительные (можно сказать, вообще их не имела), зато сзади могла дать фору кому угодно. В исключительно приятном смысле этого слова.

В момент появления Бронкса ей как раз что-то понадобилось в лежащей прямо на полу куче бумаг. Девица, нисколько не обращая внимания на посетителя, бестрепетно встала из-за стола, подошла к бумагам и нагнулась за одной из них.

Чуть задержавшись в этом положении – видимо, отыскивая нужную.

Бронкс моментально вспотел и задышал прерывисто.

– Окажете помощь исстрадавшемуся путешественнику? – подал он голос через половину минуты, когда сухость в горле прошла, а девица, разогнувшись, заняла своё место.

– Слушаю внимательно, – сухо и не отрываясь от работы, ответствовала служащая.

Изложив в паре слов личную надобность, Бронкс чуть приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть: декольте стражницы с такого ракурса было видно чуть лучше. Теплилась надежда, что там не всё так скромно, как виделось поначалу.

– Бумаги, – не обращая на него внимания, секретарь вытянула руку с длинными ухоженными ногтями в его сторону.

Орчанки в харчевне, несмотря на гораздо более достойные формы спереди, подобным маникюром не обладали, автоматически отметил про себя Бронкс.

Приняв от гнома листок, заполненный пограничной стражей, излишне стройная спереди (но вполне достойная с противоположного ракурса) орчанка списала с него что-то в большой журнал, напоминавший бухгалтерскую книгу. После чего, ляпнув по бумажке каким-то нечитаемым штампом, протянула листик гному обратно: