— А ну стоять!

И села.

Девлин с широко распахнутыми глазами смотрел на меня, стоя на коленях, и явно не смел двигаться. Гному же было море по колено. Он убрал от моего лица веточку сушёных цветов и невозмутимо прошепелявил:

— А шиво ишпугалась ари?

— Тебя, — фыркнула. — Это же кровь? Ты палач?

Гном пару секунд смотрел на меня, как на новые ворота, а потом упёр руки в сальце на боках и громко, невежливо, противно расхохотался. Девлин пробормотал:

— Не палач, милостивая, как вы могли такое подумать? Арек хлестальщик!

— Ну правильно, хлещет плёткой… Вон там у парнишки вся спина разодрана!

Гном оборвал смех, буркнул, берясь за пук травы:

— Не рашобравшись, обвинять вот так… Это мершко, душечка.

— Прости её, Арек, она всего лишь вчера прибыла в наш мир, — в голосе Девлина я услышала вину. Интересно, он лебезит перед гномом, а тот не выказывает никакого почтения мне, ари! Так, так… Не всё так просто в Датском королевстве… То есть, в тридцать девятом мире направо от моего.

— Девлин! Немедленно расскажи мне всё!

— Всё? Обо всём?

Его глаза потеплели, в них мелькнула улыбка, и кяари протянул мне руку:

— Позвольте, я помогу вам встать, милостивая ари. Арек приготовит вам лечебный чай, да, Арек?

Последние два слова он произнёс с нажимом. Гном прищурился так, что его маленькие глазки совсем скрылись в морщинах, и ответил ядовито:

— Обяшательно, как только милоштивая ари ишвинитша.

— С чего это вдруг? — буркнула, поднимаясь. — А что я должна была подумать? У вас, между прочим, процветающее рабство! А рабство неотделимо от физических наказаний!

— Не рабство, — мягко поправил меня Девлин. — Все наши мужчины служат вам по собственному желанию.

— Угу, и скажи ещё, что они могут уйти к другой бабе в любой момент.

— Нет, разумеется, нет! Мы чтим традиции.

— Завуалированные под рабство.

— Щщай, — гном бухнул о стол глиняную кружку, из которой поднимался ароматный дымок, и вытерев руки о передник, взялся за кусок ткани, намоченной в чём-то грязно-жёлтом. Я снова насторожилась:

— А это что?

— Это? — он приподнял край тряпки, осмотрел её внимательно и ответил: — Примощка. Шелаете понюхать?

— Благодарю покорно, — отказалась с достоинством. — Хотите залечить раны, которые сами и нанесли?

— Хто? Я? Это не я, это дикий кот! — возмутился Арек, кинув тряпку на спину стонущего покемона. Другой покемон, пока ещё мне не знакомый, добавил, заикаясь:

— Милостивая ари не знает… у нас тут дикие коты… в лесу… Простите. Мы за дровами ходили…

— Котики? Дикие? — спросила я, оглядываясь. — Как вот эти вот, во дворе? Издеваетесь, да?

— Ари Анна, — вступил Девлин. — Те домашние, мышей ловят. А в лесу дикие и свирепые.

— Интересно на них посмотреть! — фыркнула я, не веря ни единому слову. Девлин кивнул покемону с дровами:

— Сбегай, покажи милостивой ари.

— Сей момент! — кяри отвесил земной поклон и выскочил из сарая. Я пожала плечами:

— Котики милые, котиков все любят.

Девлин уставился на меня большими глазами. А я поджала губы:

— Что? Что опять не так? У вас не любят котиков? Потискать, почухать за ушками? Нет?

Кяари прикрыл глаза ладонью. Похоже, его терпение скоро лопнет. Ну а что я такого сказала-то? Я очень люблю котиков. Правда, у Димочки аллергия на всех животных, так что дома у нас не было даже канарейки. Но я, будь моя воля, завела бы хоть десяток котов!

— Ш ума ты, душечка, шбрендила — диких котиков шухать жа ушками! — хохотнул гном, прикладывая тряпку к ранам покемона.

— Вот! Принёс!

Я обернулась к выходу. Кяри держал в вытянутой руке ещё окровавленную шкуру — красивого бело-кремового окраса с мелкими серыми пятнышками. В другой руке трепыхался котёнок точно такого же цвета, только мельче шкуры в три раза. У котёнка была треугольная голова, огромные уши-локаторы и длинный хвост умеренной пушистости. Малыш, который превосходил размерами взрослого мейн-куна, разевал пасть в беззвучной ярости и пытался вывернуться из цепких пальцев или достать до них когтями.