Пока ясно одно: вряд ли у меня получится узнать хоть что-то, сидя на лавке в сквере. Мышцы еще болели, края ботинок нещадно вгрызались в кожу, но я все-таки заставил себя подняться и, сунув руки в карманы, неторопливо побрел через сквер в сторону Воронцовского проспекта. Конструкты все еще работали, понемногу подтягивая энергию из окружающего меня пространства и приводя в порядок залежавшееся и усталое тело. Не та сила, к которой я привык, но все же куда лучше, чем полчаса назад.

В сквере было темно и пусто. Даже вывески не горели – время явно уже двигалось к ночи. Что ж, тем лучше. Чем меньше народа меня увидит, тем меньше лишних вопросов. От халата я избавился еще у больницы и там же закатал рукава рубашки, скрывая чужую кровь, но такая маскировка годилась разве что для ночной прогулки.

Погрузившись в свои мысли, я даже не сразу понял, что впереди что-то происходит. Из задумчивости меня вывел чей-то громкий окрик:

– Ты чего, совсем берега попутала? Как с людьми разговариваешь?!

Та-а-ак…

Я присмотрелся. Девчонка со странной прической стояла ко мне спиной. А прямо перед ней, перегородив проход, расположились три сомнительных гражданина. Совсем юных – от силы на год-два старше меня… нынешнего меня. Не самой богатырской наружности, но с явным избытком тестостерона в крови, который изо всех сил подталкивал к знакомству. И то, что знакомиться с ними не очень-то хотят, определенно никого не останавливало.

– Культурно же предлагают: пойдем с нами. – Самый рослый из парней шагнул вперед. – Шашлык покушаем, вина выпьем… Тебе какое нравится?

– Какое мне нравится, ты только в кино видел, – огрызнулась девчонка.

Я мысленно даже поаплодировал ей: неразумно, но красиво. Язык – что скальпель.

– Что, крутая? – Кавалер даже не подумал отходить. Наоборот – схватил девушку за руку так, что та охнула. – С тобой по-хорошему разговаривают, дерзишь зачем?

Не то чтобы мне так уж не терпелось лезть в чужую беседу, но положение, как ни крути, обязывало. Вздохнув, я сделал шаг вперед.

– Доброго вечера, господа. Девушка не знакомится.

Голос тоже оказался чужим. Неожиданно низким для юнца, но все равно ничуть не похожим на прежний. Каким-то неуклюжим, будто бы еще не до конца сломавшимся и не завершившим положенную возрасту трансформацию. Зато прозвучал уверенно – по крайней мере, на меня обратили внимание.

– А ты кто такой?

– Девушка. Не. Знакомится, – повторил я.

Парень недобро усмехнулся, прищурился, разглядывая, и, похоже, не посчитал меня заслуживающим каких-либо опасений.

– Да мы уж как-нибудь сами решим, кто тут знакомится, а кто нет, – проговорил он. – А ты давай ковыляй отсюда, пока зубы на месте.

– Нужны объяснения? – Я убрал руку за спину и нащупал «Глок», заткнутый за пояс штанов под рубашкой. – Значит, объяснения будут.

Парень усмехнулся и пошел вперед – не торопясь, вразвалочку. Нарочито медленно, чтобы дать мне вдоволь времени испугаться и позорно удрать. Но я не двинулся с места. Не отступил, не достал оружие, даже не поднял кулаки – просто стоял и смотрел.

Пока не увидел на лице напротив сначала смятение, а потом и испуг.

Ну да. Тело чужое, голос чужой, даже глаза чужие, но то, что прочитал в них парень, было моим собственным. Взгляд, по которому мелкая уличная фауна безошибочно определяет настоящего хищника. Не обязательно крупного, зато обладающего не только острыми зубами, но и умением пустить их в ход. Без промедлений, компромиссов и уже бесполезных в подобных случаях бесед. Такое непросто натренировать и почти невозможно подделать.