– Да какого же черта?! – Я стиснул край скамейки так, что дерево под пальцами захрустело, проминаясь. – Почему?..

Почему только сейчас? Почему бестолковому братцу, которому я принес трон на блюдечке с голубой каемочкой, понадобилось целых десять с лишним лет, чтобы вытащить меня из небытия? Целая прорва времени, за которую это тело, моя «резервная копия» успела превратиться из хрупкого пацаненка в здоровенного лба, у которого во всех положенных местах наверняка уже кучерявились волосы.

Лезть в штаны я не стал – ограничился ощупыванием собственной физиономии. Щетины на подбородке как будто пока не имелось, зато пушок над верхней губой отрос так, что при желании я смог бы даже прикусить его зубами. Какая прелесть. Не усики, а прямо-таки пропуск… куда надо.

Итак, в сухом остатке имеем смерть в августе две тысячи пятого, десять лет, пролетевшие мимо, и невесть откуда взявшихся мордоворотов, которых отправили в больницу, чтобы избавиться от подключенного к аппаратам тела. И заодно от прочих… тел – вне зависимости от того, чем они были заняты. Расстреливали всех подряд, без разбора.

Значит, знали не так уж и много – или отправили бы спеца прямиком в палату и сделали работу без лишнего шума. Кто бы ни слил информацию, она явно оказалась неполной. Адрес, возраст, примерное описание… или вообще никакого. Имени, под которым полумертвый пацан поступил в больницу черт знает сколько лет назад, в сводке хриплого не оказалось. Поэтому он так и суетился – времени на поиски было в обрез.

И встречи со мной в уме и каком-никаком здравии его клоуны явно не ожидали. Иначе подготовились бы получше. Даже моя бледная копия способна без особого труда вырезать штурмовой отряд с тяжелым вооружением и парой Одаренных, а парни в больнице годились разве что для схватки с младшей группой детского сада.

Кто-то изрядно облажался. То ли решил сэкономить на наемниках, то ли слишком торопился… А скорее – просто работал по нескольким объектам. Задумай я подобную операцию, непременно позаботился бы не только о бездыханном теле мальчишки, но и заодно обо всех, кто так или иначе участвовал в проекте.

А это уже не просто налет на больницу в городке с населением в сто пятьдесят тысяч человек, а целый заговор. Причем заговор государственного уровня, который потребует физического устранения около дюжины человек, включая почти всемогущих членов Совета имперской безопасности.

Правда, только в том случае, если эти самые члены не решили совместными силами избавиться от бывшего шефа – на этот раз уже окончательно.

Желание снести вывеску магией исчезло. Точнее, изящно трансформировалось в острую потребность снести голову тому, кто задумал и привел в исполнение всю эту дрянь. Начать с рядовых боевиков, следом выпотрошить хриплого, а потом добраться и до главных заказчиков. Посмотреть в знакомые глаза и методично, без лишней спешки, прикончить всех, попутно лишив дворянского достоинства и активов родню до третьего колена включительно.

Месть? Нет, всего лишь здравый смысл.

Как ни странно, стоило мне разложить все по полочкам, как ярость тут же прошла. Не исчезла окончательно, а, скорее, свернулась калачиком и осторожно улеглась где-то внутри – до лучших времен. А вполне человеческое желание карать виноватых направо и налево понемногу превращалось в поэтапный план.

Найти хриплого. Найти тех, кто отправил его зачистить больницу. Найти тех, кто им заплатил. Пройтись по цепочке до самого верха и вернуть все, что принадлежит мне по праву.

С процентами.

Но для этого для начала придется встать на ноги и занять в постаревшем на целое десятилетие мире хоть какое-то место. Все, кто хотя бы в теории мог бы подтвердить истинную личность юнца с жиденькими усиками, наверняка или уже отправились на тот свет, или ничуть не рады моему возвращению. И предстать пред их грозные начальственные очи станет, пожалуй, последней ошибкой, которую я совершу в печально непродолжительной новой жизни.