– Благодарю, ваше сиятельство. – Я чуть склонил голову и кончиками пальцев коснулся золоченого креста на груди. – В каком-то смысле я обязан этой медалью вам.

Фраза благодарности была лишь проявлением учтивости. Я действительно и не думал вкладывать в слова хоть какой-то особый, второй смысл… И только сейчас сообразил, насколько неоднозначными они получились.

А Мещерский – как и положено аристократу, привыкшему искать во всем двойное дно – углядел в этом весьма непрозрачный намек.

– Поверьте, друг мой, у меня и в мыслях не было подвергать вас опасности, – вздохнул он. – Если бы я знал, чем все закончится…

– То наверняка поступили бы точно так же, разве нет? – Я пожал плечами. – В конце концов, я оказался в нужном месте и в нужное время. Ее высочество жива и здорова. А значит, хотя бы что-то мы с вами сделали правильно.

– Приятно понимать, что вы видите все именно так, Владимир Федорович, – улыбнулся Мещерский. – Другой на вашем месте, пожалуй, заподозрил бы некий тайный замысел.

Тайный замысел наверняка имелся. Иначе старик вряд ли так спокойно смотрел бы на связь внучки с нетитулованным и небогатым по столичным меркам дворянином из Ставропольской губернии. Но после моих подвигов на балу я наверняка все же приподнялся в его глазах. От пешки до… нет, не тяжелой фигуры, конечно же. Скорее легкой – офицера. Или коня.

Первый вариант мне нравился больше, но до него мне еще только предстояло дослужиться – и в прямом, и в переносном смысле.

– Впрочем, не будем о грустном, – снова заговорил Мещерский. – Как вам понравилась церемония награждения?

А вот этот вопрос определенно был с подвохом. Сравнивать мне, конечно же, было не с чем, и по вполне очевидным причинам медали вручались без помпы и чуть ли не тайно, однако старика наверняка интересовало вовсе не это.

– Полагаю, именно так и должны выглядеть церемонии… Впрочем, одна деталь меня все же заинтриговала. – Я развернулся и неторопливо зашагал по галерее в сторону центрального вестибюля. – Однако не уверен, что нам стоит говорить об этом здесь, ваше сиятельство. В таком месте у каждой колонны могут быть глаза и уши.

Мещерский молча кивнул и последовал за мной. Дожидаться товарищей, очевидно, смысла уже не было, как и им меня, так что его светлость любезно предложил подвезти меня до Корпуса.

– Ее высочество изъявила желание наградить нас с товарищами лично, – продолжил я, когда рослые фигуры в темно-красных мундирах, дежурившие у входа со стороны набережной, остались позади, – и как будто была не против задержаться в нашей компании. Однако его сиятельство Николай Ильич поспешил напомнить, что у нее еще много дел, и весьма срочных.

– Как я и ожидал… Вы позволите, Владимир Федорович?

Мещерский оперся на мою руку и, прихрамывая, спустился по ступенькам к набережной, где нас уже ожидал автомобиль. На этот раз не лимузин, а попроще – здоровенный темно-синий седан немецкой марки. Разумеется, представительского класса и в запредельно крутой комплектации, как подобает личному транспорту титулованного аристократа. Брони в дверцах, судя по весу, как будто не имелось, но Конструкты я почувствовал: над железом явно поработали Конфигураторы.

Куда больше смены авто меня удивило, что внутри никого не было: учтиво открыв мне дверцу, Мещерский неторопливо обошел капот и сам уселся за руль. И если старику вдруг не приспичило вспомнить молодость и погонять по городу на моторе в неполные пять сотен лошадиных сил, содержание нашей беседы он не мог доверить даже собственному водителю, скрытому за звуконепроницаемой шторкой.