– С тобой все в порядке, уважаемый? – поинтересовался Пато. – Тебе не плохо?

Грако снова был самим собой. Только выглядел так, как выглядит шаман, который со слов родни больного уже знает, что тот умрет, но все же надеется на ошибку. А после, увидев больного, осознает, что изначально был прав.

– На что это было похоже?

– Что? – не понял Пато.

– Что ты сейчас видел?

Грако в упор смотрел на парня. Ладонь его с такой силой сжалась в кулак, что костяшки пальцев стали белеть.

– Я видел то, что тебе стало плохо, уважаемый Грако. Ты, видимо, хотел проверить что-то связанное со мной и твоими догадками, но тебе не удалось. Ты споткнулся?

– Лучше бы я ногу сломал… – с улыбкой ответил тот. – Мако двигался так же, как я? Было у тебя такое ощущение, что и он споткнулся?

Пато закрыл глаза, мысленно переносясь во времени и пространстве. А ведь правда! Мако в схватке смотрелся объевшимся щенком, нежели взрослым и быстрым волком. И Пато с легкостью ушел от его атаки в сторону, да еще и раскрутиться времени хватило…

Он нервно сглотнул. Мысли лихорадочно заметались в голове, обгоняя друг друга, путаясь и смешиваясь, превращались в невообразимую кашу.

Все это, похоже, очень четко отразилось на его лице. Он услышал, как Грако прокашлялся, обращая тем самым на себя внимания.

– Вот это ты и сотворил. Подготовленный воин был слишком медленным для тебя.

Помолчали. Пато никак не мог переварить все то, что на него обрушилось.

Грако снова встал и, подойдя к Пато, приобнял того за плечи, успокаивающе тихо проговорил:

– Пато. Ты уже не просто ученик.

Дневная жара выдохлась и уступила свое место вечерней ласковой прохладе. Пройдет совсем немного времени, и воздух остынет настолько, что не сможет сдерживать в себе влагу, скопившуюся за целый день, и уронит ее на траву и землю. Роса приласкает и умоет пыльные стебли, успокоит, и те в благодарность склонят свои головы, уснут. А после прилетит жадный ветерок и выпьет всю влагу без остатка. Сверчки вылезут из своих укрытий и, не отходя от них далеко, запоют свою волшебную песню. Все есть в той песне. Каждый слышит в ней то, что пожелает. Влюбленный – голос своей возлюбленной, поющей сказочные песни над люлькой с младенцем. Скорбящий – утешение духов предков. Мечтатель – призыв дальних стран и свершений. Каждому свое.

Пато непростительно задержался у Грако и теперь поторапливался в надежде наверстать хоть несколько мгновений.

Они еще долго беседовали, и не все, что узнал в этот вечер Пато, ему понравилось. Грако очень высоко (по мнению самого Пато) высказался по поводу его талантов. Сам он так до конца и не понял, что с ним произошло и происходит на данный момент. То, что он стал сильнее – это понятно. Тао Ган неспроста гонял его все эти два года. Не удивительно, что Пато стал таким. Научился сражаться (а как не научишься, если напротив все время встает Ган?), и с оружием, и без него. Непонятно – как он видит медленным то, что является быстрым? И главное – как он успевает все происходящее в тот момент здраво осмысливать?

Еще и злосчастный Мако… Грако сказал, что после всего произошедшего больше не надеется на возвращение сына домой. Скорее всего, тот ушел, не попрощавшись, затаив злобу не только на Пато, но и на всех, кто видел его позор.

Опять же – Пато так и не смог понять – в чем позор? Ну, подрались двое парней. Ну, повезло ему, а не Мако. Что с того? Ведь именно так все и выглядело со стороны – Пато просто повезло, и он смог одолеть сына Грако. Никто же не понял, как было на самом деле. Он сам только сейчас осознал. А значит, через месяц все забыли бы эту историю. Тем более, насмехаться над Мако не рискнул бы в поселке никто. Зачем уходить?