Хмыкнув, беру рюкзак с заднего сиденья и бросаю в неё. Мышка ловит своё имущество и крепко прижимает к животу.

— Жду тебя завтра в офисе. — Даже она должна понять, что в моём офисе и уже после работы у Звягинцева. — Не разочаруй меня.

По взгляду вижу, что Мышка с удовольствием прикопала бы меня под ближайшей клумбой со всеми моими разочарованиями.

— О, Маечка, — выступает вдруг одна из пенсионерок, — а мы думали, куда ты пропала… Стаська всё одна, да одна. А ты вон оно с кем, — многозначительно замолкает она.

— Это по работе, баб Надь. — Мышка улыбается, но дверью хлопает с такой силой, что дребезжат стёкла. З-зараза.

Она продолжает что-то зачёсывать пенсионеркам, которые кивают в такт. А я сдаю назад.

Стася, значит?

15. Глава 15. Майя

— Ста-ась, я дома.

Скинув ботинки, влезаю в растянутые тапки-зайцы. Шоркаю по коридору, заглядывая в ванную, кухню и гостиную.

— Ста-ась? Ты где?

Задираю рукава, нервно чешусь.

Она убьёт меня, если узнает.

С другой стороны, а что узнавать-то? Что я поцеловалась с левым мужиком? Так, Стася сама советовала завести кого-то. Долго советовала, года полтора. Чтобы вышибить клин клином. Только кто знал, что левый мужик заведётся так. И меня заведёт заодно.

Тяжело вздыхаю, оглядываю пустую комнату.

Дверь в смежную спальню закрыта, на круглой ручке в форме то ли прозрачного цветка, то ли ещё чего висит керамический череп на длинной нитке. Значит, занята.

Ещё раз вздыхаю, но уже от облегчения.

Я не знаю, что ей сказать. Да, заказ Звягинцева мы выполнили, деньги получили, но остальное…

Так и вижу Стасин взгляд, стоит ей узнать о моей новой подработке.

Обняв себя за плечи, с ногами забираюсь в старое, протёртое и выцветшее кресло с гигантскими подлокотниками.

Ладно, Кот прав. Звучит, конечно, дико, но на курьеров действительно никто и никогда не обращает внимания, даже столкнувшись лицом к лицу. Тем более их не пускают дальше секретарской приёмной каких-нибудь начальников департаментов, не говоря о святая святых. Вот только не накосячить бы самой.

Потому что я себя знаю, могу и сорваться. А ещё могу дёргаться, нервничать и в целом вести себя неадекватно. Не потому, что истеричка, а из-за близости к Марату. К тому самому, от которого всё ещё передёргивает. И зачем согласилась?

А затем, чтобы не попасть в ловушку похуже. В загребущие руки отца, что в объятия Звягинцева меня же и толкнули. И нет никакой гарантии, что на радостях отец не решит свести меня с кем похлеще. Каким-нибудь старым, дряхлым, но капец выгодным кандидатом.

Бр-р.

Стянув с подлокотника плед, закутываюсь в него по шею.

Нет уж, лучше так. В старой полуторке с текущими кранами, скрипящими полами и Стасей. Стасей, которая точно не предаст, не кинет и не под кого не подложит. Стасей, которая силой вытянула меня из-под того моста, привела к себе, усадила в это самое кресло и отпаивала. Клюквенным компотом и дешёвым коньяком. А потом ещё неделю вытаскивала из бронхита, грозящего перерасти в пневмонию.

Уверена, она десятки раз проклинала и ту ночь, и свою доброту. Хотя Стася всегда отвечала, что не я, а она рехнулась бы, не будь меня.

Ага, как же.

Пригревшись, я начинаю уплывать в сон.

Поспать бы сегодня, завтра сложный день. Но так неохота выбираться из тёплого, уютного и, главное, безопасного кресла. Которое, кажется, всё ещё пахнет клюквой и коньяком.

Дз-зинь.

Я подпрыгиваю, прижимаю руку к груди. Сердце колотится как ненормальное. Действительно, уснула?

Дзинь, дз-з-зинь.

Быстро оглянувшись на Стасину дверь, с тяжёлым вздохом спускаю ноги на пол. Нашариваю тапки. И иду навстречу требовательному гостю.