– Не надо мне показывать кино, вы не Румянцева с Рыбниковом! – злился Михальченко. – Да, они превосходные артисты, талантливые и самобытные, но, в конце концов, создайте же собственных персонажей! Не надо пользоваться чужими готовыми наработками!

– Но, Алексей Яковлевич… – нерешительно протянул Никита, ища взглядом Викиной поддержки. – Ведь люди всё равно будут спектакль с фильмом сравнивать. Аналогий по-любому не избежать.

– А ты избегай, мой друг! – Михальченко возмущённо всплеснул руками. – Неужели у тебя взгляд настолько замылился, что ничего своего придумать не можешь? Я не спорю – фильм получился отличным, добрым, всенародно любимым... Но мы сейчас свой спектакль ставим! Вы ведь читали книгу?

– Читали, – вздохнула Вика.

– И какие лично ты сделала для себя выводы из прочитанного?

– Ну... – Вика старательно задумалась. – Книга полнее раскрывает характеры персонажей.

– Так-так-так, с этого места поподробнее! Что ты можешь сказать конкретно о своей героине – о Тосе? – требовательно вопросил Михальченко.

Вика пожала плечами и принялась неуверенно перечислять:

– Тося не такая уж наивная, как может показаться поначалу, и вовсе не идеальная, у неё куча недостатков. Она беспардонная, амбициозная, с хитрецой и огромным пробелом в образовании... Как говорит про неё мама Вера: “Сейчас в тебе всё перемешано – и хорошее, и плохое. Натощак даже не разобрать, чего больше”.

– Именно так! – вполне удовлетворённый ответом, кивнул Михальченко, а затем ткнул пальцем в Лизу Старовойтову, самую красивую девушку на курсе. – А что ты мне скажешь о своей героине?

– Анфиска – не подлая и вовсе не стерва, как многие о ней думают, – бойко зачастила студентка. – Да, она красива и избалована вниманием мужчин, но и страдает от этого тоже. По идее, это очень несчастный и толком никем не понятый персонаж. Из-за ошибок прошлого ей приходится бросить любимого человека, который хочет на ней жениться.

– А что о своей героине нам поведает Варечка? – Мастер кивнул в сторону очередной юной актрисы. Та захлопала глазами, застигнутая врасплох, и нерешительно пролепетала:

– Надя, ну, она... некрасивая, неуверенная в себе…

– Совсем как ты! – тихо, но довольно ехидно вставил Никита, за что тут же получил подзатыльник от Вики.

– Можно мне сказать? – “Анфиса” подняла руку. – Мне кажется, Надя тоже не так однозначна. Она обнаруживает в себе стальной стержень, демонстрирует сильный характер... Ведь в финале она всё-таки уходит от старого и нелюбимого Ксан Ксаныча.

– Вот видите! - обводя довольным взглядом группу своих подопечных, подытожил Михальченко. – Каждый герой – это личность, индивидуальный образ, интересный и самобытный характер! Так какого же лешего вы все прицепились к киношным образам? У вас что, нет собственных эмоций и интонаций для роли?! Вы даже не пытаетесь соотнести с персонажами лично себя – тупо играете по чужим лекалам, и от этого ни герои вам ближе не стали, ни вы им.

Все понуро молчали, а Мастер, войдя во вкус, продолжал их безжалостно распекать:

– У нас с вами получается очень правильный учебный спектакль, – он выделил презрительной интонацией слово "правильный". – Всё сделано в соответствии с заветами наших великих мастеров. Вы не наигрываете, не рвёте глотку, создаёте вроде бы выпуклые образы... Но ни один из вас не выбивается из общего ансамбля. Всё в целом верно, понимаете, а жизни-то нет! Как-то без огонька.

– Ну... это же всего лишь дипломный спектакль, – робко посмел возразить кто-то из толпы.

Михальченко изменился в лице.